«Явно не из обслуги!» — смекнул оперативник.

— Ищу, — подтвердил он. — В зале никого, а мне пора рассчитаться.

— Безобразие! — воскликнул незнакомец. — Я сейчас разберусь с вашим официантом.

— Нет-нет, — запротестовал Костя и поспешил объяснить:

— Он хорошо меня обслуживал, претензий нет никаких. Есть вопрос. Я, собственно, и зашел сюда в поисках, кому бы его задать.

— Ага. Готов выслушать вас.

— Мне очень понравилось в вашем ресторане. Уютно, готовят отлично. Так вот. У моей девушки скоро день рождения, и я хотел бы привести ее сюда. Только вот зал уж слишком большой. К вечеру здесь наверняка много народу, слишком шумно.

Брюнет расплылся в улыбке, снисходительно обнял за плечи юного гостя и повел его к выходу из служебного коридора.

— Конечно, наш главный зал, который мы называем большим, не совсем подходит для романтических вечеров влюбленных пар. За его столиками лучше провести время в теплой компании родственников, друзей или коллег по работе, — проговорил он ласково и убедительно. — А для общения с любимой девушкой у нас имеются залы поменьше. Когда вы планируете нас посетить вместе с девушкой?

— Дня через четыре или пять.

— Чудесно! Когда определитесь с датой празднования, позвоните мне. — Брюнет подал ему визитную карточку. — Или навестите лично. Я покажу вам кабинеты, мы обговорим детали и меню.

На том они и раскланялись.

Константин рассчитался с официантом и через пять минут топал домой. Василькова увидеть ему так и не удалось. За сытный, вкусный, но довольно скромный ужин пришлось выложить тысячу сто тридцать рубликов, и еще семьдесят он оставил официанту на чай. Тысячу двести из двух как корова слизнула.

Зато он познакомился с брюнетом, служившим в «Гранде» как минимум администратором, и зарезервировал отдельный кабинет. Дня через два Ким снова посетит ресторан и попробует встретиться с Александром Ивановичем.

Дело оставалось за малым. Найти деньги и девушку.

Предложение Разгуляева переселиться в помещение сторожки застало Василькова врасплох. Да, жить в сыром полуподвале, каждый день нагружать печень алкоголем и слушать пьяные бредни Тимофея ему опротивело и надоело. Но быть под постоянным присмотром работников «Гранда» хотелось еще меньше.

Майор понимал, что за добротой администратора кроется расчет. Тому надоело ежедневно посылать какого-то приблатненного утырка, чтобы тот проследил за новичком. Куда проще было поселить его под боком в ресторане под постоянным присмотром ночного сторожа.

Однако отказываться от переселения Александр не стал. Он решил, что настоящий Аверьянов с радостью ухватился бы за подобный шанс.

На следующий день Васильков прибыл на работу со своим фибровым чемоданом, наполненным нехитрым набором самых необходимых вещей. Сторож Михаил Михайлович был предупрежден начальством об уплотнении. Вряд ли это известие его обрадовало, но он встретил нового соседа широкой беззубой улыбкой.

— Проходи, Саня, — сказал сторож и посторонился, пропустил официанта через служебный вход. — Каморку мою знаешь. Заноси свои вещички, а потом разберемся. На вот ключ.

Каморка сторожа располагалась под широкой лестницей, а вход в нее был устроен со стороны служебного коридора.

Ранее Васильков никогда сюда не заглядывал, разве что, пробегая мимо по каким-то делам, удивлялся и думал:

«Как же сторожу тут днем спится? В коридоре топот, в моечном зале гремят посудой, на кухне грохочут и покрикивают!»

Впрочем, ночью в ресторане наверняка было тихо, и уставший официант мог спокойно отдохнуть.

Однако Александра волновало совсем другое. Как теперь при случае передать важную информацию Старцеву? Пока утром и вечером он мотался по маршруту Межевой проезд — Крестовский переулок и обратно, у него был шанс улучить момент и пообщаться с Костей Кимом. А теперь днем за ним присматривали Разгуляев или Семен, а ночью — сторож. Правда, в кабинетах директора и администратора имелись телефонные аппараты, но до них еще надо было добраться. Хозяева кабинетов на ночь запирали двери.

Переселение прошло спокойно, буднично. В сторожке было тепло и сухо, спал Васильков на прекрасной мягкой раскладушке, а сторож ни разу не высказал недовольства относительно своего уплотнения. Жить под лестницей и впрямь оказалось удобнее, чем в полуподвале. Вечером уставшему Александру не требовалось тащиться пешком за десяток кварталов к Тимофею, а утром он мог позволить себе поспать на тридцать минут дольше. Продуктов для сытного пропитания было с избытком. Опять же в моечном зале имелись раковины, в которых можно было нормально умыться, почистить зубы. За раздевалками располагались две душевые и чистый туалет.

После аврального перевода из большого зала в «Шкатулку» и милицейской облавы минуло несколько дней. Александр с Семеном, подчиняясь распоряжению Разгуляева, обслуживали то один зал, то другой.

— Учись, это пойдет тебе на пользу, — приговаривал администратор, отправляя новичка на очередной объект.

На третий или четвертый день таковым объектом вновь стала «Шкатулка».

— Кто у нас сегодня? — неся из подсобки минеральную воду, спросил Александр.

— Твои старые знакомые, — с усмешкой ответил Семен. — Те самые, которых ты через окно отсюда выпроваживал.

— Ага, те самые. Понял. Слушай, так надо будет должок с них стребовать!

Улыбка стерлась с лица Семена.

— Ну, нет уж, сучий городовой, — пробурчал он. — Об этом я им напоминать не буду.

Все было точно так же, как и в первый визит четверки бандитов. Двум официантам пришлось изрядно побегать, наводя идеальный порядок в «Шкатулке», менять скатерти, протирать стулья, раскладывать приборы и салфетки, расставлять рюмки, фужеры, солонки, перечницы, горчичницы, емкости с соусами и уксусом.

Часам к трем пожаловали гости. На сей раз их было шестеро. Из тех четверых, что обедали в «Шкатулке» несколько дней назад, не пришли главарь, угрюмый мужик лет сорока восьми, и молодой любитель сладкого. Двух других Васильков сразу узнал. Татарин или выходец из Средней Азии беспрестанно матерился и отпускал скабрезные шуточки. Второй, с не столь отталкивающей внешностью, немного моложе татарина, говорил тихо и складно, имел осмысленный и выразительный взгляд. Остальных Александр видел впервые. Эти типы были молоды, от двадцати до тридцати лет, стальные или золотые фиксы, наколки, феня.

Первым заходом официанты получили заказы, вторым принесли водку и холодную закуску, подали все честь по чести. Сема покрутился возле татарина на случай, если тот еще чего-то захочет. Но уголовник промолчал.

Официанты собрались оставить гостей, но тут заговорил один из старых знакомых, тот, который с осмысленным взглядом.

— Постой-ка! — Он присмотрелся к Александру. — Не ты ли в тот раз помог нам поменять судьбу?