– Это не дочь Тугушева. Но и не твоя, Арончик. У девочкисовсем другой отец. И тебе совсем не обязательно знать, кто он. Мы ведьостались друзьями и у тебя теперь есть Верочка.

Это был единственный случай, когда она немного укорила егоза связь с молодой балериной. Хотя сама же их и познакомила. Он тогда не оченьповерил Ольге, но настаивать не стал. Жить одному, без семьи и без детей, былогораздо комфортнее. К тому же Ольга скоро заболела и умерла. Ей было толькотридцать пять лет. У ее гроба стояло столько известных мужчин, что он невольнопочувствовал гордость. Старик Тугушев был безутешен. В пятый раз он уже неженился, решив посвятить себя маленькой дочери.

Сколько лет девочке, вдруг подумал Гринберг. Она ведь должнабыть... Господи, сколько же мне лет. Выходит, что этой девочке уже за сорок. Иона совсем не девочка. В последний раз он видел ее, когда ребенку было четырегодика. Как она изменилась с тех пор. Выходит, что Ольга его тогда обманула. Ирассказала о нем их девочке. Или кому-то другому. Вряд ли ребенок мог понимать,кто его настоящий отец. Значит, Ольга кому-то рассказала и теперь, спустястолько лет, ее дочь вспомнила о своем настоящем отце. Кому она могларассказать? Только своей старшей сестре. Они с ней очень дружили. Во всякомслучае, кому-то Ольга рассказала об их отношениях, если спустя почти сорок летее дочь решила найти Арона Гринберга в Детройте. Он счастливо улыбнулся. Егопрошлая жизнь была полна приятных воспоминаний. Он никогда и ни о чем не жалел.Если не считать некоторых эпизодов, которые остались в его московской квартире,когда он попросил политического убежища во Франции и не вернулся в Москву. Какзвали девочку? Кажется, Алла. Да, точно. Они назвали ее Аллой в честь известнойактрисы МХАТа, уже тогда ставшей легендой при жизни.

В кабинет вошел его телохранитель. Это был поляк ЯнекСупрон, который работал с ним уже много лет. Высокого роста, немногословный,всегда немного флегматичный, Супрон был профессиональным боксером и обладалневероятной реакцией. И хотя Гринберг избегал ситуаций, где может понадобитьсямастерство его телохранителя, Супрон был всегда готов отразить любую опасность.А заодно и выполнял некоторые мелкие поручения своего патрона.

– Приехала ваша гостья, – доложил с неистребимым польскимакцентом Янек.

– Пусть войдет, – разрешил Гринберг, поднимаясь. – Чтобыникто нам не мешал.

Он почувствовал легкое волнение. Возможно, сейчас он впервыеувидит свою взрослую дочь. Гринберг даже не мог предположить, что это будетпоследняя женщина в его жизни, которую он увидит.

Знакомого сотрудника из Федеральной службы охраны они ненашли. Его мобильный был отключен, а городской не отвечал. Маляров, чертыхаясь,так и не сумел найти дачного телефона своего друга. В справочной его не давали,а знакомые не могли вспомнить номера. Решено было отложить выяснение всехсобытий до понедельника.

Дежурство у дома Наташи Слепцовой Маляров снимать не стал,приказав оставить там машину с двумя своими сотрудниками. И увез ночевать ксебе домой Караева, торжественно пообещав пригласить женщину для уборки наследующей неделе. Они поужинали в небольшом кафе и приехали домой к Семену.Свой мобильный телефон Караев не выключал, даже когда ставил его на зарядку,убежденный в том, что ему могут позвонить и те, кто пытался его убить два дняназад. Ночь он провел беспокойно. А утром позвонил его мобильный телефон. Тимурнедовольно взглянул на номер. Он не знал, кто именно ему звонит.

– Я вас слушаю, – сказал он чуть дрогнувшим голосом.

– Извините, – услышал он чей-то осторожный говорок, –простите, что я звоню вам утром в воскресенье. Это говорит Жажин. Может, выменя помните. Николай Жажин.

– Не помню, – нахмурился Караев. Он увидел, как в комнатубосиком вошел Семен, услышавший звонок его телефона. И присел на стул,внимательно слушая разговор своего друга.

– Это Жажин, – снова сказал позвонивший. У него был какой-тознакомый украинский акцент. Как будто Тимур его где-то слышал. – Вы должны меняпомнить. Я работал представителем Внешторга в Стокгольме, когда вы тамнаходились. Вспомнили? Я Коля Жажин.

Караев усмехнулся. Он вспомнил этого суетливого, всегдаторопящегося человечка. Тот был офицером Службы внешней разведки и действовалпод прикрытием внешнеторговой фирмы. Кажется, они тогда несколько развстречались. И фамилия была такая запоминающаяся – Жажин.

– Да, – сдержанно сказал Тимур, – я вас вспоминаю. Зачем вымне позвонили?

– Извините, что вас беспокою. Дело в том, что вы былидругом... приятелем Паши Слепцова. Поэтому я вас и побеспокоил.

– Что с ним? – сразу окончательно проснулся Караев. – Вы знаете,где он сейчас?

– Нет, – быстро ответил Жажин, – я думал, что вы сможете мнепомочь. Дело в том, что мы с ним встречались в четверг вечером. Он приехал комне сразу после работы, и мы немного поговорили. А потом он уехал и обещалпозвонить на следующей день. Но не перезвонил. Ни в пятницу, ни в субботу. Яему все время звонил, но его мобильный не отвечает. А на городском не беруттрубку. Я не знаю, что подумать. Поэтому и решил позвонить вам. Уезжая от меня,он сказал, что позвонит вам и переговорит с вами.

– Когда вы с ним встречались?

– В четверг. Примерно с семи до восьми, – испуганно заявилЖажин. – Вы не знаете, куда он исчез? Может, он куда-нибудь уехал?

– Не думаю, – ответил Караев, глядя на Малярова, – мы с нимвиделись в четверг вечером и он ничего мне не говорил о своем отъезде. А зачемвы с ним встречались?

– Он сам позвонил и приехал, – торопливо пояснил Жажин, – унас с ним были некоторые совместные проекты. Мы немного поговорили, и он уехал.

– Как он себя чувствовал?

– По-моему, хорошо. Я никогда не видел его больным. Он былочень здоровый человек.

– Вы меня не поняли, – сказал Караев, – я имею в виду, какон себя вел? У него было подавленное настроение? Или веселое? Или он о чем-тодумал?

– Какое-то взвинченное, – немного подумав, сообщил Жажин. –В последнее время он вообще часто нервничал.

– Почему?

– Я не знаю, – быстро ответил Жажин, и Тимур подумал, чтознает.

– Когда он должен был вам перезвонить?

– В пятницу утром. Но он не позвонил, и я очень волнуюсь.Такого с ним никогда не было. Он был очень добросовестный и аккуратный человек.

Караев промолчал. Он подумал, что позвонивший прав. ЕслиПавел обещал перезвонить, он обязательно это делал.

– Алло, вы меня слышите? – испуганно спросил Жажин. – Онговорил, что должен встретиться с вами в тот вечер.