сообщить горничным, чтобы несли мне одеваться, — вслед ему говорила миледи.

— Непременно, — обещал ей супруг, даже не повернув головы в её сторону.

Видимо, времени с момента происшествия прошло предостаточно, так как перед будуаром спальни, кроме нескольких служанок, уже появился Дойл, за которым, по распоряжению доктора Мюррея, успел съездить экипаж. И сам доктор. На обратном пути экипаж даже успел заскочить и к леди Рэндольф, но её муж сообщил, что она ещё не вернулась со службы.

— Вот как?! — очень нехорошим тоном спросила леди Кавендиш. — Значит, её ещё нет дома? Интересно, где она работает в такой час? — ни доктор, ни Дойл не нашлись, что ответить на этот вопрос, но герцогиня и не настаивала. Она сразу продолжила: — Насколько я смогла понять, фанатичку привезли в мой дом.

— Да, миледи, — отвечал ей Джон Дойл. — Я привёз её сюда.

— И вы не заметили, что она жива? — леди Кавендиш даже остановилась, чтобы видеть, как Дойл ей отвечает.

— Миледи…, - начал лепетать тот.

— Я вас слушаю, Дойл, — она не отрывала от него взгляда, буквально просвечивая своего сотрудника насквозь.

— Я вытащил её из кучи трупов, она была голая, — ощущая странное, необыкновенное состояние в области темени отвечал Дойл. — Я её попробовал, и сторож попробовал. Мёртвая была.

— Голая и мёртвая?

— Голая, миледи, абсолютно голая. Мёртвая… И холодная, — обрадовался Дойл тому, что вспомнил об этом. — Она была абсолютно холодной.

— Холодной и не подающей признаков жизни?

— Никаких, миледи. Ну… разве что…

— Дойл, почему я должна вытягивать из вас каждое слово? — сквозь зубы спросила герцогиня таким тоном, от которого у Дойла выступил пот на висках и над верхней губой. При этом она даже ударила своею тростью в паркет. И Джон, вытерев пот под носом не платком, как подобает, а просто перчаткой, сразу поспешил всё рассказать, как было:

— Ну, она не… не закостенела, — признался сотрудник. — Но была холодной. Труп был совсем свежий, ещё не задубевший. А ещё мне показалось, что она шевельнулась один раз, когда я её вёз, но на улице было мало света, и я подумал, что мне примерещилось.

— Примерещилось, — повторила герцогиня. — Это леди Рэндольф приказала вам забрать труп фанатички из морга? Она убила себя утром, а вы забирали труп ночью, и трупное окоченение её совсем не коснулось?

— Так точно, миледи. Точно так.

— А почему она сама не поехала за ним?

— Она занималась в то время курьером, видно, не хотела доверять это дело Саймсу и Тейлору, миледи.

Леди Джорджиана поняла, что спрашивать ещё что-либо у него бессмысленно. Она повернулась к доктору:

— Ну, доктор, а вы тоже не смогли понять, что эта русская жива?

— Миледи, — доктор немного замялся. — Тело принимал Сунак…

— Сунак? И где он?

— Он внизу. В холле.

Миледи молча повернулась и пошла по коридору.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 16

⠀⠀ ⠀⠀

Труп привратника так и лежал у лестницы на ковровой дорожке, накрытый простынёй, автомат-страж стоял в своей нише, уже отключённый механиком герцогини. Десятка полтора горничных и лакеев с Джеймсом во главе ждали госпожу, а кроме них, тут были Сунак, Куки, пара людей-громил и пятеро кривоногих.

Леди Кавендиш спустилась по лестнице и остановилась возле трупа; она обвела всех собравшихся пронизывающим взглядом и, увидав механика, спросила, указывая тростью на труп:

— Как это произошло?

— Миледи, — крупный мужчина тяжело дышал и даже поправил воротник, — я всех слуг в доме инструктировал: если автомат включился, ложитесь на пол и не двигайтесь, любое движение страж воспринимает как сопротивление. А этот…, — механик кивнул на труп, — наверное, он включил его условным словом, но не лёг, не спрятался, видно, позабыл — ну или испугался.

Герцогиня снова обвела всех своим страшным взглядом, от которого служанки сразу опускали глаза, и сказала:

— Вот вам пример вашей бестолковости и забывчивости, — она снова указывала тростью на тело, лежащее у её ног. — Стражи не шутка, имейте это в виду. Запомните это. Только я, сэр Невилл и механик могут отключать автомат, все остальные должны лечь на пол и лежать не шевелясь до нашего появления, — она сделала паузу, а потом произнесла: — Слуги могут уйти.

Джеймс сразу сделал знак, и горничные с лакеями стали быстро покидать холл, а несколько слуг подхватили труп и понесли его на второй этаж, в вивисекторий, — некоторые части тела мёртвого лакея несомненно могли пригодиться доктору. А все остальные обитатели дворца, все те странные люди типа огромных стражей и невысоких, кривоногих мужчин, в общем, все те, кто не относился к прислуге, остались в холле. Герцогиня подошла к ним поближе и остановилась возле Сунака.

— Это ты принял тело русской?

У Сунака была забинтована шея, он судорожно комкал в руках грязную простыню, и как только госпожа заговорила, сразу свалился на колени и запричитал:

— Миледи она ме-еня ранила, вот, — он указал на бинты на своей шее, — чуть не убила, она страшно сильная, я не смог с нею ничего поделать.

— Неужели ты не увидел, что она жива? — не могла понять леди Кавендиш.

— Сначала она была мертва, клянусь, миледи, — божился Сунак, — она была белой, как бумага, и холодной, я уж и не знаю, как ей это удалось; а когда я хотел изъять из неё глаза для операции, она вдруг схватила ланцет и ударила меня. Два раза под рёбра и в шею, вот…, - он снова стал показывать бинты. — Вот сюда.

— А это что у тебя? — герцогиня указала на простыню, что Сунак держал в руках.

— В этой простыне её привезли, — сразу ответил тот.

— А эти пятна? Это… это её кровь? — Леди Кавендиш разглядывала пятна на простыне.

— Да, Майкл, — Сунак указал на одного из здоровяков, что стоял тут же, — он успел её ранить. Немного.

Леди Кавендиш поворачивается к Дойлу:

— Мистер Дойл, дайте понюхать эту тряпку всем ловкачам, пусть начинают искать.

— Да, миледи, — подчинился Джон Дойл.

— Соберите всех, кто различает запахи, даже старух, займитесь этим немедленно, — продолжала начальница, пристально глядя на подчинённого. — Надеюсь, вас это не затруднит?

— Нисколько не затруднит, — отвечал Дойл, который бодрствовал уже почти сутки. Он подошёл к Сунаку и забрал у него простыню в пятнах. — Я займусь этим немедля, миледи.

— Начинайте поиски, — сказала ему герцогиня. — Выясните, как ей удалось покинуть мой дом. Куда она побежала — она ведь была без одежды, её должны были заметить.

— Я всё сделаю, — заверил её Дойл. — Я разберусь, мэм.

И когда герцогиня повернулась чтобы уйти, заговорил Джеймс:

— Если позволите, миледи…