— И вас действительно никто не поддержал, — заметил Дадено. — Почему? Будь вы на хорошем счету, Скайлер, начальство бы вас выгородило, а сослуживцы встали бы за вас горой. Но все согласились, что вы проблемная и агрессивная. Вы и мне видитесь очень агрессивной, Скайлер. Не зря природа вас маркировала красным, — произнес мужчина, скользя взглядом по моим волосам. — Зачем вы превратили в железку аэрокар своего начальника?

Я ждала этого вопроса, но он все равно меня застал врасплох. По правде говоря, за этот поступок мне ужасно стыдно… Вздохнув, я проговорила с сожалением:

— Этот аэрокар он купил на премию, которую получил за «образцовое исполнение служебных обязанностей». Я очень-очень зла была тогда… Мне показалось символичным искорежить этот аэрокар прямо перед полицейским участком, прямо перед окнами начальника. Чтобы показать, чего стоит его «образцовая служба»…

— Эх, Скайлер, Скайлер. Так нельзя, так только дети поступают, когда дуются. Ах ты, нехороший дядя! Возьму и сломаю твою машинку!

Так умильно получилось у Дадено изобразить взрослого ребенка, что я не удержалась от смеха.

— Вы им сами дали повод себя засадить, понимаете? Вас ведь сочли опасной для общества. Им на руку была ваша вспышка гнева.

— Знаю, — вздохнула я. — Зато я попортила им нервы.

— А себе — жизнь. — Замначальник колонии шумно вздохнул и покачал головой. — Вы меня жутко, жутко раздражаете… Потому что говорите правду. От таких, как вы, идеалистичных дуралеев, всегда стараются избавиться. Как человек вы мне симпатичны. Честно. Упрямство просто алмазное! Не трусите в сложной ситуации. Но смотрю я на вас… на девочку, которая и пожить то еще не успела толком, и мне хочется сказать: «Ну что же ты глупышка артачилась? Что же ты о себе-то не думала?»

— Я о себе и думала. Никогда бы не смогла себе простить, если бы попросила у Поукка прощения. Один раз дашь слабину, прогнешься — так и будешь гнуться всю жизнь…

Совесть болезненно меня кольнула. Один раз я все-таки изменила принципам, когда решила подставить Найте. И сжирать меня это будет, наверное, до конца жизни…

— Сложно вам будет, Скайлер, — проговорил Дадено, и мне показалось, я услышала в его голосе теплые нотки. — Как я и сказал, адвокат вас может отвоевать, и получите вы свободу месяца через два, потому что с этими бюрократическими проволочками и судебными распоряжениями быстро провернуть все не удастся. Но с вашим темпераментом разрешение на использование эо в дальнейшей жизни вы вряд ли получите. Кстати, — заметил он, заглянув в мое личное дело в планшете, — в поселении вы себя проявляете плохо. Штрафы. Драки. С арестантами не сходитесь. В том, что у вас всегда возникают проблемы, и вы настраиваете против себя людей, тоже другие виноваты, да, Скайлер?

— Да.

Мужчина закатил глаза.

— Вы хотели знать всю правду? — продолжила я. — Так вот вам правда. Старший надзиратель десятого поселения Хальд домогается меня. Он еще до меня не добрался, потому что я защищаюсь, как могу. Как только я твердо сказала ему «нет», арестантка Марла по его приказу настроила против меня арестантов, и теперь я изгой. Я попала на штрафные работы из-за нее, якобы потому, что наделала брака. Охрана знает обо всем, и молчит. Мужчинам-арестантам запрещено меня трогать, они считают, что я собственность Хальда. Зато им не запрещено трогать других арестанток! Один из них пытался изнасиловать девушку, а охрана закрывала на это глаза!

Дадено выслушал меня с терпеливым, безоблачным спокойствием (которое куда страшнее гнева!), и когда я закончила, уточнил елейно:

— Это все?

— Нет, не все. У нас в поселении содержится звезда Союза, Найте Малейв. К нему приставлен охранник. Так вот, этот охранник позволяет себе бить его с жестокостью, в полную силу. И это после недели в изоляторе! Если вы не вмешаетесь, Малейва домучают и он умрет, и тогда ЦФ и пресса вас съедят в один присест!

— Идите прочь отсюда, — сквозь зубы проговорил хозяин кабинета, все еще сохраняя спокойствие. Только глаза стали черными-черными. — Что б я еще когда-нибудь послушал хитрую пигалицу… Навешала мне лапши на уши! Молодец, Скайлер! Теперь я понимаю, почему вы здесь!

Я поднялась со стула и ответила:

— Я здесь потому, что говорю правду. Неприятную, жутко-жутко раздражающую правду… Вот вы и кривитесь. Я не ради себя это все говорю, я просто ставлю вас в известность. Просто наведите справки о Хальде, узнайте, сколько арестанток прошли через его кровать, сколько из них покинули колонию раньше срока! Узнайте, почему Марла и Курид так хорошо устроились. А вот записи с камер смотреть бесполезно. Они почему-то не записывают все самое интересное.

— Вон! — прогремел Дадено.

Что поделать? Я вышла вон.

Тана

Я не возлагала на Дадено особых надежд. А зря! Хоть мой рассказ и рассердил его, он мои слова мимо ушей не пропустил и начал-таки проверку. Появились в нашем поселении новые люди в форменной одежде, потихоньку стал меняться состав охраны, и в один прекрасный, чудесный, замечательный день я услышала, как Птичка Токи, «голос» и «уши» десятого поселения, в страшном восторге вещает, что Хальда уволили с должности старшего надзирателя!

Сложно описать, какие чувства я тогда испытала; эта новость ошеломила меня, как удар под дых, но не потому, что увольнение Хальда казалось невероятным, а потому, что Дадено принял меры, послушав меня.

То ли я в кои то веки сумела повлиять на другого человека, убедить в своей правоте, то ли замначальника прислушивается ко всем и не разделят людей на «важных» и «неважных». А может, после моего рассказа ему просто захотелось предстать в моих глазах образцовым служителем закона, показать, что он не такой, как мое перетрусившее начальство.

— Слышь, Заяц красноухий, — обратился ко мне арестант, который попытался приударить за мной в первый же вечер в поселении, — некому больше будет тебя прикрывать. Получишь ты у нас, поняла?

— Ага, — рассеянно отозвалась я и вернула пустой поднос к другим подносам, так и не дождавшись своей очереди на раздачу в столовой.

Плевать на завтрак, я сегодня радостью буду сыта!

Удора и О-Тайлу я встретила у гаража. Апранка с кислым видом слушала сбивчивую речь влюбленного парня, и при виде меня бесцеремонно прервала его, воскликнув:

— Тана! Ты слышала уже?

— О Хальде? Конечно! — я улыбнулась; мир в моих глазах стал светлым, радостным, ярким…

— Светишься, как звездочка, — рассмеялась О-Тайла, игнорируя тот факт, что сама стала звездочкой для Удора.

— Хальд — надзиратель? — уточнил Удор.

— Да, — ответила я. — Бывший надзиратель. Плохой человек.

— Хорошо, что бывший, — кивнул апранец.

— Да, хорошо, очень хорошо!

Все «мусорщики» собрались, и нас рассадили по карам; занимая свое место, я мельком взглянула на Найте и мир немножко поблек. «Если бы ты не пристала к нему, не случился бы эо-ри, и Доброжелатель не устроил бы тебе встречу с Дадено, и Хальд все еще был бы главным здесь», — напомнил безжалостно внутренний голос. Я неловко поерзала на сиденье и заставила внутренний голос умолкнуть.