Но и здесь она видит лишь очередной офис с острым дефицитом жестоких преступников.

Офис представляет собой пространство без перегородок, и офицер Грей ведет Веру к своему столу возле окон. Никто не обращает на них внимания, но вот они подходят к столу, Вера снимает крышки с контейнеров, и воздух наполняется чудесными ароматами. Она едва успевает все аккуратно расставить, как два офицера уже подкрадываются на запах.

– Тушеные ежики, – Вера указывает на контейнер с фрикадельками в густой подливке. – Острая лапша с кунжутом, жареный цыпленок с перцем, брокколи, обжаренная с чесноком, и томатно-яичный суп. Идите, ешьте, – и достает из сумки набор одноразовых тарелок и палочек.

Конечно, офицер Грей должна бы возразить и никак иначе, но… это можно сделать и после фрикаделек. У них такой аппетитный вид, и когда Вера сует ей в руки пластиковую тарелку, она просто кивает и накалывает фрикадельку на палочки. Остальные беззастенчиво угощаются и расхваливают изысканную стряпню Веры. Она же кивает, явно польщенная, и подкладывает им еду на тарелки. Довольно скоро в контейнерах ничего не остается, и тогда Вера объявляет:

– Окей, теперь расходитесь, мне надо говорить с офицером Грей.

Кто-то из офицеров, внушительной комплекции сержант, спрашивает:

– А не могли бы вы приготовить еще таких фрикаделек, мэм?

– Да, разумеется, но сейчас мы хотим говорить наедине.

Офицер Грей качает головой, и Вера глядит на нее с невозмутимым спокойствием.

– Ни разу не видела, чтобы ребята вот так беспрекословно слушались, даже капитана.

Вера пожимает плечами.

– Если им хочется хорошей еды, придется слушаться меня.

– С этим не поспоришь. Так что, Вера, чем я могу вам помочь?

Вера расправляет плечи, и офицер Грей подается чуть назад, словно ждет, что Вера на нее бросится.

– Я хочу знать, как вы хотите раскрыть убийство Маршалла?

Офицер Грей вздыхает.

– Вера…

– Нет, не говорите мне, что это не убийство. Это явно оно.

– Да ну? И почему?

Вера оттопыривает большой палец.

– Номер один, у него на щеке царапина, – и разгибает указательный палец. – Номер два, у него синяк на скуле, как будто его кто-то бить. И номер три, в Сан-Франциско нет уток!

Последний аргумент доставляет ей особое удовольствие. Это ее козырь. Вера едва не упирает кулаки в бедра со своим «Ха!», но сдерживается. С большим трудом.

Но непохоже, что офицер Грей впечатлена. В общем-то, она выглядит скорее озадаченной.

– Что, простите? В Сан-Франциско нет… уток?

– Да, вы говорите, он умирать от аллергии на утку.

– Нет, – медленно проговаривает офицер Грей. – Я сказала, у него аллергическая реакция на птичий пух. Это могла быть любая птица.

Вера хмурится.

– Не любая птица. К примеру, если у него аллергия на голубя, он бы давно умер, потому что город ими кишит.

– Необязательно. Птичий пух найден у него в желудке, так что если он только не объелся голубиных перьев и…

– В желудке? Он его съел? – Вера хмурится еще сильнее. – Значит, у него аллергия и на курицу?

Офицер Грей мотает головой.

– Нет, по словам мистера Чена.

Что ж, это уже интереснее. Впрочем, возможно, это тупик, но Вера беспечно отбрасывает такой вариант.

– Окей, а как насчет царапин и синяка?

– Он мог оступиться, когда ему стало плохо, удариться лицом о стену. В конце концов, он же вломился в ваш магазин, у него ободраны костяшки пальцев. Вполне вероятно, что он получил и другие травмы.

Вера не может поверить своим ушам. Все, что должно вызывать подозрения, просто отброшено.

– Вы делали анализ ДНК?

– ДНК? Для чего?

– Для… – Вера неопределенно взмахивает рукой. – Не знаю, узнать, нет ли на нем ДНК убийцы! В «CSI» всегда так делают. Вам надо смотреть «CSI», вы много оттуда узнаете.

Офицер Грей закрывает глаза.

– Боже, этот тупой сериал.

Вера кивает.

– Да, иногда он тупой.

– Нет, я не… да неважно. Поверьте, мы знаем все про «CSI» и другие сериалы тоже, и да, иногда мы берем образцы ДНК на анализ, но в данном случае не было необходимости.

Пока офицер Грей объясняет, почему они не бросают все силы на поиски убийцы Маршалла, у Веры в жилах закипает досада. «А что насчет флешки?» – хочется ей выкрикнуть. Впрочем, если говорить откровенно, Вера злится скорее на себя. Все-таки если бы она не взяла эту флешку, возможно, к делу отнеслись бы более серьезно.

Вере мало свойственно чувство вины. Едва оно подает признаки жизни, она его решительно давит. У нее не было иного выбора, она должна знать наверняка, что дело окажется в надежных руках, то есть, в ее руках. Достаточно посмотреть на этих копов, сидящих за столами, уткнувшихся в экраны. Слишком они самоуверенны. Нет, Вера правильно поступила. Она взяла на себя дело Маршалла и доведет его до конца.

18

Оливер

Всего пару недель назад Оливер узнал о смерти Маршалла, но, кажется, с тех пор пронеслась целая жизнь. При этом кажется, будто все осталось по-прежнему, и это странно. С другой стороны, Оливер никогда не чувствовал близости к Маршаллу с тех самых пор, как умерла мама. Они виделись в лучшем случае пару раз за год. В последний раз они встречались за день до его смерти, и это было непросто.

«Ты всегда мне завидовал. Жалкое подобие – вот как тебя называют».

– Эй, ты там уснул? Не витай в облаках, если залез на лестницу, – окликает его Вера.

– Я не витаю в облаках. – Он определенно витал в облаках.

Оливер прокашливается и вкручивает лампочку в патрон, после чего слезает со стремянки.

– Я сменил лампочку, но, думаю, вам не помешает заменить всю проводку. Ток идет нерационально.

– Ох, я не могу позволить себе новую проводку, – отвечает Вера.

Она берет поднос со стойки и жестом приглашает Оливера за стол.

– Не беспокойтесь, я все сделаю в один из выходных.

Это не поддается объяснению, но, когда Вера позвонила ему этим утром и попросила заменить пару лампочек, Оливер согласился без раздумий. Он вдруг понял, что сам искал повод, чтобы вернуться в маленький магазин Веры и посидеть там. Особенно теперь, когда выяснилось, что Маршалл умер совершенно случайно.

– Я делать тебе танъюань, – Вера пододвигает к нему тарелку с пятью большими шариками из клейкого риса в аппетитном бульоне.

– Боже, не помню, когда в последний раз их ел.

Оливер пробует бульон, обжигающе горячий и пряно-сладкий, с выраженным оттенком имбиря. Тепло сладостным огнем перетекает от горла к животу. Он надкусывает один из