панкреатита (он жаловался на сильные боли) Магнитского привезли в «Матросскую тишину», сразу в медицинскую часть. Вероятно, чтобы лечить, а может быть, и положить в стационар.

Его стала осматривать врач, имя которой теперь хорошо известно всем, кто интересовался этой историей, - Александра Гаус. Многие, в том числе мама Сергея, именно ее считают основной виновницей его гибели. Гаус начала Магнитского осматривать. И здесь, по свидетельству врачей и охранников, с ним случился некий психоз. По их словам, он начал вести себя неадекватно, даже агрессивно. Ему показалось, что в его сумках (а он прибыл со всеми своими вещами) кто-то роется. Сумки стояли рядом с кабинетом, в коридоре. Дверь в медицинский кабинет не была прикрыта, сумки были видны.

Зоя Светова подтверждает: люди, которых она опрашивала, говорили, что Магнитский «заиграл» - что на тюремном жаргоне означает «стал вести себя как сумасшедший». Но Светова в такую трактовку не верит -с чего бы это он сошел с ума?!

Светова упоминает некую экспертизу, проведенную (23 ноября 2010-го, как я выяснил) институтом Сербского, делающую вывод, что психоза у Магнитского быть не могло. Меня удивило, что такую экспертизу можно провести через год после смерти человека. Но я сказал себе, что могу ошибаться. Однако, как выясняется, эта экспертиза говорит лишь о том, что до 16 ноября 2009 года Магнитский не страдал психическими заболеваниями. В то время как у «психоза», случившегося у Магнитского вечером того дня, могут быть вполне серьезные объяснения. Они были даны американской организацией «Врачи за права человека», с которой, кстати, сотрудничала команда Браудера:

«Описаннное ненормальное поведение являлось, видимо, результатом нарушений в обмене веществ на фоне панкреатита, прямым следствием не подвергавшегося лечению панкреатита, вызванного холециститом. Обычно при возникновении септического шока вероятность летального исхода крайне высока».

Во всяком случае, несколько человек зафиксировали это неадекватное поведение. Существуют даже свидетельства того, что Магнитский поднял кушетку и стал ею размахивать. Это вызывает у некоторых скепсис - в тюрьмах вообще-то все предметы привинчены к полу. Но странно, что сразу несколько человек, работающих в больнице, упомянули о кушетке. Сомневаюсь, что, если бы в этих отсеках мебель действительно была привинчена, местные работники стали бы так подставляться, говоря откровенную чушь.

По утверждению Гаус, из-за того что Магнитский неадекватно себя повел, она вызвала дежурных сборного отделения. А дальше начинаются нестыковки, вопросы и разные версии.

В истории Браудера - возникли восемь омоновцев. Но я нигде не нашел ни достоверного подтверждения цифры «восемь», ни того, что пришедшие охранники были омоновцами (riot guards) - «космонавтами», как их в просторечии называют, - то есть сотрудниками спецподразделения, которые пресекают бунты в тюрьмах и разгоняют несанкционированные демонстрации.

Число «восемь» в сообщениях тех, кто был осведомлен об этой тюремной истории, упоминается один раз. В документе, известном как «доклад Борщева и Световой» - а точнее, отчете общественной наблюдательной комиссии (ОНК), где приводятся свидетельства очевидцев. Там в одном месте говорится: Гаус рассказала, что вызвала усиление «примерно» восьми человек. Но точные слова Гаус не приведены, кавычек цетирования нет, все передается в переложении и косвенной речи.

Светову я позже спросил: а откуда вы взяли это усиление в количестве восьми человек? Она говорит - от Гаус! Но ведь в показаниях Гаус этого нет, настаивал я. Да, согласилась Светова, в показаниях нет. Но «по горячим следам» (выражение Световой) Гаус рассказала членам ОНК, что было восемь охранников. Потом, когда уже записывали и протоколировали показания, она говорила, что их было только трое или четверо.

Таким образом, достоверных сведений о «восьми омоновцах» нет. Более того, если сопоставлять показания других, оказывается, что Гаус говорила правду тогда, когда давала показания под протокол следователю.

Конечно, четверо вооруженных людей тоже могут насмерть забить безоружного, больного, да еще закованного в наручники человека. Да и двое могут! И все-таки картина была совсем не такой, как ее рисует Браудер и его пропагандистский штаб.

Имена людей, которые по вызову Гаус зашли в кабинет дежурного фельдшера, где кроме Гаус находились врач Нафиков, фельдшер Семенов (называемый иногда «Саша») и Магнитский, - известны, и эти люди давали показания. Одного из них зовут Дмитрий Федорович Марков (в рапорте о применении наручников он фигурирует как «Маркин»). Он был дежурным помощником начальника следственного изолятора. Вместе с ним пришли еще трое: заместитель Маркова Олег Кузнецов, еще один дежурный, лейтенант Боровков, и фотограф Ларин (возможно, для того, чтобы документально зафиксировать инцидент. Сам Марков говорит, что в спецбольнице всегда дежурит фотограф).

Ни о каких «восьмерых омоновцах» ни в каких показаниях или документах речи нет. Сам Марков подчеркивает, что никакого «усиления» дежурной смены не было.

Четверка заходит в кабинет, Кузнецов надевает на Магнитского наручники около 19.30 (по поводу этого времени и действия никто не спорит). Магнитский не сопротивляется. По официальному обоснованию Маркова, наручники надели для того, чтобы подследственный не нанес себе вреда. И все это фиксируется в рапорте о применении наручников, включая статью закона, регулирующую применение такого рода спецсредств.

В рапорте и в показаниях Маркова утверждается, что наручники были на Магнитском не более получаса. В это же время, как следует из слов Маркова, Магнитского отвели в камеру № 4 сборного отделения при спецбольнице. В этом месте есть противоречия. Была ли это обыкновенная камера с нарами или иное помещение? Это важно, потому что, по версии Браудера, Магнитского приковали наручниками к нарам и там в шестнадцать рук в течение часа с лишним убивали. Однако другие свидетели объясняют, что в такой камере сборного отделения, куда привели Магнитского, классических нар, к которым можно было бы приковать заключенного, нет.

Итак, в начале восьмого Магнитского привели в камеру № 4, причем, согласно показаниям Маркова, двери камеры не закрывали и там некоторое время оставался один из сотрудников. В 20.00 с Магнитского, который вел себя спокойно, наручники сняли.

Из слов Гаус следует, что, когда Магнитского увели, она и врач Нафиков тоже покинули кабинет дежурного фельдшера. Гаус поднялась на другой этаж (Магнитский оставался на первом). По мнению правозащитников, Гаус больного, мягко говоря, оставила, а если говорить жестче -бросила, не оказав помощи.

По этому поводу я задавал вопрос маме Магнитского. Вообще ее интервью крайне редки, она неохотно общается с журналистами. Я тоже долго добивался ее согласия на интервью, она отказывалась разговаривать в России, и в итоге я поехал за ней в Лондон, где и записал наш разговор. Это было большое интервью. И весьма ценное в свете вышеизложенного.

На прямой мой вопрос, кто виноват в