Несмотря на свою основную работу, оба делали иллюстрации к книгам Леннарта Хельсинга. Вместе они создали множество книг, ставших классикой шведской детской литературы:

1948 – «Музыкальный автобус» с иллюстрациями Стига Линдберга

1950 – «Сумма суммарум» с иллюстрациями Поля Стрёйера

1952 – «Кракель Спектакель» с иллюстрациями Стига Линдберга

1953 – «Сварливая ворона» с иллюстрациями Поля Стрёйера

1954 – «Летающий барабан» с иллюстрациями Поля Стрёйера

1956 – «Шайтанов балаган» – в том числе с иллюстрациями Стига Линдберга

1956 – «Кракель Спектакель купил чупачупс» с иллюстрациями Стига Линдберга

1959 – «Промокший башмак Даниэля» с иллюстрациями Стига Линдберга

1961 – «Алфавит» с иллюстрациями Поля Стрёйера

1965 – «Пиратская книга» с иллюстрациями Поля Стрёйера

1966 – «Книга о пекаре Бенгтсоне» с иллюстрациями Поля Стрёйера

Поль Стрёйер и Стиг Линдберг никогда не сотрудничали с другими писателями, только с Леннартом Хельсингом, у которого на протяжении полувека в Rabén & Sjögren была своя магистраль. Тут действовали особые правила дорожного движения и свободы было столько, что другие писатели могли о таком лишь мечтать. Хельсинг тщательно выбирал художников, то и дело находил новых, не спрашивая, что об этом думает руководство издательства. Взгляды Хельсинга и Линдгрен на иллюстрацию для детей разделяла пропасть, но, несмотря на напряженные отношения и финансовые трудности, издательство всегда поддерживало начинания Леннарта Хельсинга и его фантастические книги.

После разрыва с Ингрид Ванг Нюман Астрид Линдгрен плотно сотрудничала с Уллой Сундин-Викман. Улла была талантливым художником европейского масштаба, получила образование в Школе искусств Мейан. Начиная с 1952 года Улла Сундин-Викман проиллюстрировала для Rabén & Sjögren книги целого ряда писателей: Эдит Уннерстад, Харри Кульмана, Виолы Вальстедт, Ханса Петерсона, Анн Мари Фальк, Эльсы Нюблум, Гунборг Вильд и Оке Хольмберга. Также она нарисовала картинки к двум книгам Астрид Линдгрен: «Бритт-Мари изливает душу» и «Черстин и я». Однако Улле никогда не предлагали иллюстрировать новые книги Астрид, что не давало ей вырасти выше определенного уровня. Несмотря на свое трудолюбие и способности, Улла Сундин-Викман едва сводила концы с концами. В середине 60-х работы стало еще меньше, о чем она сетовала в письме к Астрид:

«10 сентября я приступаю к работе в Драматене[41] в качестве ассистента декоратора. Потренируюсь и сама выучусь на декоратора. На сегодняшний день пытаюсь прожить на заработок, который получаю от тебя и других заказчиков!»[lxx]

Тем не менее новых заказов от Rabén & Sjögren не было.

Еще одна художница, с которой сотрудничало Rabén & Sjögren, – Черстин Турваль. Она рассказывает, как в 1953 году на восьмом месяце беременности заявилась в издательство к Астрид Линдгрен, предварительно не договорившись о встрече:

«Я сидела в ожидании, пока она освободится, вновь и вновь перечитывая табличку с именем, висевшую на двери, и думая о том, как глупо явиться в таком виде и предлагать свои услуги, когда по тебе видно, что скоро тебя ждут другие заботы. Астрид Линдгрен наверняка подумает – я зря трачу ее время. Но спустя четверть часа я сидела напротив нее с таким ощущением, будто после долгой дороги наконец оказалась у себя дома. Она дала мне задание нарисовать иллюстрации, это было так здорово!»[lxxi]

Черстин Турваль проиллюстрировала книгу «Калле Блумквист и Расмус» и в последующие годы получила еще несколько заказов от Rabén & Sjögren. «Для меня она одновременно и мама, и лучший друг», – сказала Турваль в одном из интервью. Ее письма к Астрид всегда были очень личными, в них почти не обсуждалась работа.

Илон Викланд попала к Астрид Линдгрен в подходящий момент. На дворе была осень 1953 года. Rabén & Sjögren нуждалось в иллюстраторах, а Илон нуждалась в других доходах, помимо тех, что получала за свою работу в Åhlen & Åkerlund. В 1944 году ее семья бежала из Эстонии. В Rabén & Sjögren она пришла, когда ей было 23 года и она закончила Школу Аке Кумлина по специальности «Книжная иллюстрация и реклама». В одной руке Илон держала портфолио с иллюстрациями, в другой – маленькую дочку по имени Хелен.

«Художник нужен? Берусь за любую работу!» – сказала Илон. Астрид Линдгрен сразу разглядела ее дарование. После нескольких пробных заданий Илон получила заказ нарисовать иллюстрации к книге «Мио, мой Мио!», вышедшей годом позже. Началось их сотрудничество, длившееся на протяжении сорока лет. «С тех пор я больше никогда не сидела без работы»[lxxii], – рассказывала Илон.

Эта работа шла в бешеном темпе, каждый год Астрид выпускала по новой книге с иллюстрациями Викланд, а иногда и несколько: «Карлсон, который живет на крыше», «Дети с Горластой улицы», «Мадикен из Юнибаккена», «Солнечная полянка», книжки-картинки о Бюллербю, «Мы на острове Сальткрока», а много лет спустя также «Братья Львиное Сердце» и «Рони, дочь разбойника». Линдгрен нашла своего иллюстратора. Она поручала ей оформлять книги самых лучших писателей, выходивших в Rabén & Sjögren: Анн Мари Фальк, Ханса Петерсона и Виолы Вальстедт. В 1962 году, когда решили заново проиллюстрировать книги Эдит Уннерстад, это сделала Илон Викланд.

Со временем ее идиллические иллюстрации, полные интересных деталей и необычных ракурсов, стали лицом Rabén & Sjögren. На них выросло целое поколение шведских детей, за свои работы Илон Викланд получила множество премий. Дети в ее исполнении выглядят очень милыми, и это прекрасно совпадало с представлениями самой Астрид о том, как надо рисовать ребенка. Линдгрен не переносила критики в адрес Илон, особенно когда художницу упрекали, что она изображает слишком уж идиллические картины. В ответ на упреки Леннарта Хельсинга Астрид писала:

«И представьте себе, детям такие картинки нравятся. Именно детям, а не только дядюшкам, тетушкам, бабушкам. Пусть по-вашему это нельзя назвать высоким искусством (является оно таковым или нет – этот вопрос я сейчас обсуждать не готова) тем не менее, какими бы они ни были, совершенно очевидно, что эти иллюстрации приносят множеству детей во всем мире – как бы вам ни не хотелось этого признавать – переживания, сродни тем, что испытываешь при созерцании произведения искусства, потому что дети могут разглядеть красоту там, где взрослые видят нечто иное. И что, нам теперь – не издавать эти книги? Что, по-вашему, иллюстрации в детских книгах должны медленно, но верно приближаться к искусству для взрослых, а мы обязаны раз и навсегда принять решение издавать исключительно абстрактные книжки-картинки?»[lxxiii]