«20 апреля 1966 года

Имел из ряда вон неприятную беседу с доктором Рабеном из Rabén & Sjögren. Звонил ему из газеты и потребовал личной встречи. Думаю, пришло время поговорить о повышении гонорара и более выгодных условиях для оформления второй части “Эмиля из Лённеберги”. Что ж, Ханс Рабен был не против со мной встретиться и поговорить.

“Сколько вы получили за прошлую работу?” – спросил он. Я ответил, что точно не знаю. Поэтому и хотел в будущем большей определенности в отношении новых книг. А именно – оплату в виде роялти[42].

Рабен тотчас отрезал: “Никогда. Мы такое не практикуем. Художники роялти не получают. Только писатели. Иллюстраторам мы выплачиваем единоразовый гонорар, и пока все оставались довольны!!! Если не нравится, мы найдем другого художника”.

“Вот как, – сказал я. – Но я предупреждал, что хочу работать на условиях роялти год назад. Причем в присутствии Астрид Линдгрен. Точно так же я предупреждал другие издательства, на которые работаю, – например, Bonnier”.

Рабен: “Но, дорогой мой, это ведь означает, что вы хотите нажиться на славе писателя. Допустим, книга вышла тиражом 60 000 экземпляров, по 10 крон за книгу. Если мы берем за основу роялти 5 %, то ваш гонорар составит целое состояние – 30 000 крон”.

Я: “О состоянии и речи нет. Я даже не говорил о размере процентов. Но все же мне кажется, что для книги с таким количеством иллюстраций уместно просить о роялти. В частности, если речь идет о книжках-картинках”.

Рабен: “Все, что мы можем предложить – твердое авторское вознаграждение, единоразовое за весь тираж. Скажем, три тысячи. Не знаю, сколько вы получили в прошлый раз”.

Я: “А сколько вы напечатали в прошлый раз?”

Он (поколебавшись): “Около ста тысяч”.

И сердито добавил: “Но это не книжка-картинка. ‘Эмиль из Лённеберги’ – это обычная книга, написанная Астрид Линдгрен и с иллюстрациями Бьорна Берга. Если она хорошо продавалась, то тут целиком и полностью заслуга Астрид Линдгрен, а не ваша. Вы же не хотите садиться на хвост Астрид Линдгрен?”

Хм, странное выражение. Но я не стал ему перечить и дал выговориться, а затем сказал:

“Я никогда не хотел эксплуатировать имя Астрид. Я безмерно ее уважаю и счастлив, что обладаю возможностью рисовать иллюстрации для 'Эмиля'”.

Он: “К тому же мы не знаем, удастся ли так же хорошо продать продолжение. Возможно, больше четырех тысяч не продадим”.

Завтра будем встречаться снова. Посмотрим, будет ли он опять говорить, что я хочу “сесть на хвост”. Мне доходы от этой работы погоды не делают».

«21 апреля 1966 года

Два часа дня. Я, как всегда пунктуальный до секунды, стоял, ожидая аудиенции с Хансом Рабеном. Он был очень приветлив. Взял меня за руку и подозвал Марианну Эриксон. Затем было долгое вступление – с намеком на раскаяние, впрочем, иногда с властными нотками в голосе или по-отечески извиняясь – об общих принципах ведения дел с иллюстраторами.

Из этого следовало, что ни один из художников никогда не получал роялти за исключением тех, что делали книжки-картинки, где иллюстрации имеют такое же, а может, даже большее значение, нежели текст. Время от времени он взывал к моему здравому смыслу. Я молчал. Не говорил ни да, ни нет.

После всех этих споров, сохраняя весьма сдержанный тон, мы сошлись на гонораре 4500 крон за рисунки и 500 крон за обложку. А помимо этого 1 % роялти»[lxxiv].

Примечательно, что Астрид Линдгрен не участвовала во встречах с Бьорном Бергом. Она принимала эти переговоры близко к сердцу и как автор, и как издатель, но сложные ситуации с авторским вознаграждением должен был решать Ханс Рабен. Решение предложить Бьорну Бергу 1 % роялти, по всей вероятности, было принято после утренней беседы Астрид и Ханса по телефону накануне встречи с Бергом. Астрид понимала, что в успехе «Эмиля из Лённеберги» работы Берга сыграли не последнюю роль, и не имела ни малейшего желания менять художника. В результате было принято решение в договоре Rabén & Sjögren выделить Бергу 1 % роялти. Для иллюстраторского сообщества это был небольшой шаг вперед.

Когда вопрос с договором был решен, Астрид взялась за дело и несколькими неделями позже не приняла у Берга обложку. После этого Берг интенсивно работал на протяжении трех недель, а затем сдал 77 иллюстраций к книге и новые обложку и задник. За год было продано около 80 000 экземпляров книги «Новые приключения Эмиля из Лённеберги». Но состояния на гонорарах с продаж Бьорн Берг так и не нажил.

Переписка Астрид Линдгрен с художниками существенно отличается от переписки с авторами текстов. Когда она заказывала иллюстрации, то давала подробные письменные указания, как должны выглядеть герои, их окружение, как нужно изображать события, но затем пускала художников в открытое плавание. Иллюстрации она не анализировала так же подробно, как тексты. Но, подобно всем издателям, Астрид большое значение придавала обложкам. Это неоднократно испытал на себе Бьорн Берг:

«Бьорн, братец мой дорогой, спасибо тебе за “Старушку-крошку”, нам всем она страшно понравилась! Надеюсь, ты получил деньги и развеял их по ветру или купил себе лишний домик, а то и еще что-нибудь.

Однако сейчас я нежно беру тебя за запястье и дрожащим голосом вопрошаю: “Не мог бы ты сделать другую обложку?” Посмотрев ее, мы единодушно решили, что обложка должна продавать книгу.

Нам бы хотелось, чтобы старушка плыла с красным воздушным шаром – тогда в ней будет очаровательная простота, что так к лицу обложке книги про Эмиля и просто просится на прилавок…

Милый Бьорн, надеюсь, я не убила тебя наповал? Старушка и красный воздушный шар – сделаешь побыстрее, ладно?»[lxxv]

Обложка к книге была переделана в соответствии с пожеланием Астрид. Но шарик все же стал не красным, а желтым – это был последний рубеж.

Для тех, кто иллюстрировал книги самой Астрид, было трудно, а порой почти невозможно понять, имеют они дело с писательницей или с издателем. Она давала точные и подробные указания, что и как надо сделать, и ее требования всегда уважали; по личной переписке создается впечатление, что у Астрид были прекрасные отношения с художниками. Кроме того, благодаря ее авторитету у издательства, несмотря на мелкие конфликты, были также прекрасные отношения с правообладателями. Астрид живо интересовалась всем, что связано с иллюстрациями и версткой, сохраняя при этом уважение к авторитету и компетентности художника и не вмешиваясь в процесс, как это бывало с текстами. Оптимальные отношения, способствовавшие плодотворной работе.