тяжести? Раньше я думала, что Антонов меня эксплуатирует на тренировках, но как же я ошибалась…

Кстати о моем личном участковом. Это звучало. Причём ещё как. Но я снова и снова старалась об этом не думать.

Он звонил. Причём на редкость регулярно и не только мне. Анютка тоже с восторгом сообщала ему про мои приключения. Нет, на этот раз людей я не спасала, всего лишь пилила грушу (да, мама таки заставила меня это сделать).

Хорошо ещё, невидимость работала. Летать в чёрном мусорном пакете… Это ж надо такое придумать.

– Стефания, это кто там вам с Анюткой названивает постоянно? Какой такой дядя Антон? Снова себе хахаля, что ли,завела?

Понятно. Дабы отвлечь меня от попыток установления отцовства, она перешла в наступление. Ибо нет более животрепещущей темы для моей матери, чем мои любовные похождения.

– Это наш участковый.

Решила сдаться ей с потрохами. Антоновым пожертвовать не стыдно. Думаю, он не бывший, выдержит. Все же как раз работает с таким контингентом, как моя мама.

Он мне как-то сболтнул, что иногда ему кажется, что мир вокруг состоит из вредных бабушек и алкоголиков. Ибо участковый – это слуга народа, а народ ему попадается специфический.

Поймала на себе удивлённый взгляд матери. Она действительно была озадачена. Да-а-а… Антонов способен поражать женщин в нашей семье.

– В смысле участковый? Мент, что ли?

Прозвучало как оскорбление. Я согласна не была, но встревать в споры не стала. Голова была забита мыслями про то, как выудить из родного человека информацию о втором человеке, тоже родном.

Мне очень надо знать, откуда я такая.

– И не отвлекайся! Жуки сами себя не соберут.

Я надулась. Вот все хорошо в деревне, да только за мыслями о великом и между спасениями жизней мне приходилось собирать в бутылки колорадских жуков. Ибо обработка химией —это неэкологично.

И хорошо, мама картошки много не стала сажать, а баклажаны сожрали, очевидно, ещё до нашего приезда. А то фронт работ бы значительно увеличился.

– Ну так ты мне расскажешь, что за участковый?

В панамке с широкими краями и белоснежном, вопреки всякой логике, комбинезоне мать выглядела шикарно. Если бы именитые дизайнеры снимали обложки в цветущей картошке, то все непременно было бы именно здесь, именно с ней.

– Предлагаю бартер. Информация за информацию.

Мать уперла руки в боки. В светлых резиновых перчатках пастельных тонов. Какая-то она неправильная огородница. Одна бутылка с копошащимися тварями выдавала вид занятия.

– Я, кажется, уже ответила тебе, что не собираюсь никому и ничего ни доказывать, ни рассказывать. Это исключительно мое дело и…

И она взяла себя в руки, не сболтнув лишнего. Одно в этой ситуации оставалось очевидным. Эта конспираторша прекрасно знала, от кого меня породила.

Так мы и стояли посреди грядок картошки: она вся такая модная в белом и я в старых штопанных шортах и одеревеневшемлифчике от старого купальника.

– Мам, обед будет?

Довольная жизнью и уже успевшая немного подзагореть мордашка дочери показалась из-за той самой обрезанной груши. Она солнечно улыбалась и щурилась от ярких летних лучиков.

– Вот иди лучше дочь покорми. И делом займись! Старую картошку из погреба вытащить надо.

– Сама вытащишь! Я в том году соседу бутылку водки отдала, чтобы он ее туда снес, и говорила тебе, чтобы столько не сажала. А ты все, не будет, не будет.

Мать уже собиралась было открыть огонь их всех орудий, но ее что-то отвлекло. Тема количества засолок и закруток у нас всегда была второй по резонансности после моего бывшего мужа.

Ибо здесь уже непрошибаема была я. На кой мне на зиму сто пятьдесят банок всякой консервированной снеди? Мы все равно столько и за два года не съедаем. Продавала бы, что ли…

Пока я куксилась, мать пошла в сторону забора. И что она там нашла? Хотя я сама уже все отчётливей различала звуки приближающегося автомобиля.

Дорога у нас была здесь тупиковая, узкая. Лишних людей ездило мало. Греческий домик, как прозвали его в посёлке, стоял на отшибе. Поэтому я напряглась.

Не дай Бог, Ваня на разборки приперся. Все же его сюда вообще не затащишь. Да он под страхом смертной казни к матери моей подходить не будет.

Поэтому я стащила страшные розовые латексные перчатки срук, с ужасом замечая страшный загар от них, и направилась прямиком к забору. Да только мать развеяла мое любопытство раньше:

– Участковый, говоришь? Ну, ну. На машинке такой с опознавательными знаками? Ну, иди, что ли, чай ставь. Будем знакомиться с этим вашим дядей Антоном.

Глава 37. Антонов

Кажется, я оплошал. Надо было меньше думать о кое-ком и больше работать. Ну, или уделять внимание тревожным звоночкам. Я же начисто игнорировал все жалобы Стефы!

А теперь вот обнаружил, что к ней и Ане тянутся не самые простые ниточки. И, что самое неприятное, я догадывался откуда.Точнее, от кого.

Как только все стало складываться в более-менее понятную картину, а мои подозрения получили вполне себе физические доказательства, я сдулся. Как можно было так накосячить?

Я любимую женщину… Тьфу, подшефную супергероиню чуть не угробил. Да и теперь следовало быть в сто раз осторожнее, не говоря о том, что я попросту не представлял, как решить эту проблему.

И ведь беда подкралась с двух сторон. С одной стороны меня убивал тот факт, что кому-то стало известно о том, что Стефа обладает суперспособностями, а со второй – что это явно хотят использовать ей во вред.

Вот и доказывай потом, что девяностые никогда не вернутся! В некоторых районах они и не уходили. Ибо ещё не перевелись на Руси «крышеватели».

Набрался информации, денёчек повздыхал, поработал над ошибками и поехал к Стефе. Она на всякий оставила мне адрес. Ну как она, Аня. Но не думаю, что Стефа против будет, все же ее касается.

Взял на работе отгул и, используя служебный автомобиль в личных целях, погнал на