Стоит ли? Это зависит от того, сколько времени, сил и денег вы готовы вложить в программу, вероятность успеха которой лишь ненамного больше нуля. Доверие к ней требует определенной веры в светскую религию сциентизма – слепой оптимистичной уверенности в безграничности силы науки в решении любых проблем, в том числе проблемы смерти. Посмотрите, как мы продвинулись всего за 100 лет, убеждают верующие, – от братьев Райт до Нила Армстронга всего за 66 лет. Средняя продолжительность жизни увеличилась вдвое, многие распространенные ранее болезни искоренены, закон Мура – удвоение вычислительной мощности каждые полтора года (сейчас этот период сократился до года) – продолжает действовать. Представьте, что при таких темпах произойдет через 1000 лет, через 10 000 – бессмертие практически гарантировано.

Я хочу верить нанокрионистам. Правда хочу. В университете я отверг религию, но иногда ловлю себя на том, что впадаю в привычный проповеднический раж, теперь направленный на чудеса науки и природы. Но именно поэтому я – скептик. Все это слишком похоже на религию: обещает все, не дает ничего (кроме надежды) и почти полностью основано на вере. А если Эттингер, Дрекслер и Меркле – троица этой сциентистской секты, то Ф. М. Эсфендиари[35] – ее Савл, который стал Павлом на пути в свой Дамаск, когда сменил имя на FM-2030 (год его столетия и год, в который предсказан успех крионики) и провозгласил: «У меня нет возраста. Я рождаюсь и возрождаюсь каждый день. Я собираюсь жить вечно. И если не случится ничего непредвиденного, скорее всего, буду». Он забыл про рак, который поразил поджелудочную железу и погубил его 10 июля 2000 г., за 30 лет до бессмертия.

FM-2030 – точнее, его голова – ныне почивает в чане жидкого азота в Организации продления жизни Alcor в Скоттсдейле, штат Аризона, но его наследие живет среди последователей-трансгуманистов (они продвинулись за пределы человеческого) и экстропианцев (они против энтропии), пока его апостолы Макс Мор, Том Морроу и другие, переосмыслившие себя, с энтузиазмом распространяют идеи этой ветви церкви сциентизма.

Наука ли это? Нет. Лженаука ли это? Нет. Я называю это пограничной наукой – расплывчатой областью между предыдущими двумя, где обретаются наукообразные идеи, которым еще предстоит пройти проверку, но у которых есть – неважно, насколько отдаленные – основания стать реальностью. Успех крионики нельзя считать невозможным, он просто крайне маловероятен (вместе с тем появляются все новые технологии: последний писк – витрификация, при которой мозг отверждается до стеклоподобного состояния, что спасает от повреждений при заморозке).

Здесь мы сталкиваемся с поиском того самого тонкого баланса между достаточным доверием, чтобы принять радикально новую идею (которая может оказаться верной), и достаточным скептицизмом, защищающим нас от одурачивания всякой чепухой. Мой модуль доверия рад, что хотя бы несколько ученых посвящают свою карьеру решению проблемы смерти; мой скептический модуль тем не менее указывает, что трансгуманистско-экстропианская нанокрионика тревожно близка к религии, и я опасаюсь – как и Мэтью Арнольд в стихотворении 1852 г. «Эмпедокл на Этне», – что нам суждено «В притворной неге ждать // Грядущих смутных дней // И грезам уступать // Миг, что в руке моей, // В мирах, что далеко… искать себе покой».

Дополнение: с момента первой публикации этой статьи мы вели оживленную переписку с крионистом Ральфом Меркле, и он старался убедить меня в необходимости более широко смотреть на перспективы криоконсервации. Он, например, отмечал: «Мозг – обыкновенный физический объект, который подчиняется обыкновенным законам физики. Нет никакой особой причины считать, что создание или восстановление мозга нарушает какие-то законы физики или даже так уж сложно. Мозг – всего лишь атомы, расположенные определенным образом. Научившись упорядочивать атомы, мы сможем восстанавливать крионически сохраненный мозг». Может быть, а может быть, и нет. Меркле настаивает на том, что личность хранится в памяти, а потому, на его взгляд, «нет причины верить, что человеческая долговременная память безвозвратно стирается современными методами криоконсервации. У нас есть свидетельства того, что современные методы криоконсервации обеспечивают достаточное качество для сохранения долговременной памяти человека в теоретико-информационном смысле. Наличие или отсутствие синапса, так же как белки, связанные с пре– и постсинаптическими структурами, и белки, присутствующие в синаптической щели, – все это можно будет воссоздать после применения современных методов криоконсервации». Я все еще смотрю на перспективу восстановления памяти скептически, но аргумент Меркле, что это, в принципе, не невозможно, имеет смысл. Как он замечает, «основные факты просты. Человеческий мозг – физический объект, а долговременная память человека связана с физическими изменениями, наличие которых можно будет определить и после криоконсервации. Ткань, которая хранится при температуре жидкого азота, остается, в сущности, неизменной на протяжении веков. Вычислительные мощности в будущем неизмеримо возрастут, как и наша способность визуализировать и анализировать изменения, произошедшие в криоконсервированном мозге. При достаточной вычислительной мощности и эффективной технологии визуализации мы сможем восстанавливать информацию, определяющую, кто вы такой. Мы также сможем в полной мере восстанавливать функционирование законсервированного человеческого мозга, но, строго говоря, для того, чтобы крионика работала, это и не требуется». Если хотите почитать об этом больше, см. http://merkle.com.

В научно-фантастическом романе «Я, робот» (I, Robot, 1950) Айзек Азимов представил три закона робототехники: «1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. 2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат первому закону. 3. Робот должен заботиться о своей безопасности, пока это не противоречит первому или второму законам».

Сегодня люди испытывают иррациональные страхи перед клонированием, очень похожие на страхи, окружавшие робототехнику полвека назад, так что я хотел бы предложить «три закона клонирования», которые попутно устраняют три заблуждения, касающиеся клонирования. 1. Клон человека – это человеческое существо, не менее уникальное в своей индивидуальности, чем однояйцевый близнец. 2. Клон человека – это человеческое существо, обладающее всеми правами и привилегиями, присущими этому юридическому и морально-нравственному статусу. 3. Клон человека – это человеческое существо, которое имеет такое же чувство собственного достоинства и пользуется таким же уважением, как и любой другой представитель нашего вида.

Хотя такие упрощения, наверное, уничтожают богатство нюансов этических споров о последних достижениях науки и технологии, они помогают рассеять смехотворные страхи, связанные с подобными достижениями. Раэлитам[36] пока не удается снять с самих себя ксерокопии, но большинству экспертов ясно, что кто-то где-то довольно скоро обязательно создаст клон человека. А успех одной команды будет сигналом к действию для всех остальных.