– Ничего, – улыбнулся Литвин, обняв ее.

– Я волновалась.

– Знаю, – он с нежностью гладил шелковистые пряди волос. – Прости меня за это.

– За что еще? – Полина отодвинулась, сняла плащ, потом подошла к столику, где стояли напитки, и плеснула себе виски в стакан. – Говори, что же ты молчишь?

Литвин расстегнул пуговицы на пиджаке и, поправив брюки, присел на диван. Он долго собирался с мыслями, хмурился, шумно дышал, но разговор не начинал, который, как уже поняла Полина, обещал быть серьезным. Она обошла низкий столик и устроилась в кресле, положив ногу на ногу. Литвин мрачно смотрел на ее тонкие лодыжки, потирая при этом руки, после вдруг крепко сжал губы и отвернулся.

– Прекрасное начало. – Полина сделала большой глоток виски. – Сегодня Зина назвала тебя подлецом. Намекнула на некие перемены в твоей личной жизни. Что, черт подери, происходит? – Она повысила голос, но улыбалась при этом, стараясь скрыть от Литвина внутреннее волнение.

– Яна беременна, – сказал Литвин и просверлил Полину долгим изучающим взглядом, словно желал понять, что любимая женщина чувствует в эту минуту.

– Поздравляю. Отец ребенка, полагаю, ты?

– Я, – не стал отрицать Литвин, лишь беспокойно дернулся на месте. – Она хочет сделать аборт.

Полина медленно допила виски и вернулась к столику с алкогольными напитками, взяла бутылку и еще один стакан для Литвина.

– Значит, срок у нее небольшой, – задумчиво проговорила она, подав ему наполненный стакан. – Меньше трех месяцев, иначе делать аборт было бы уже поздно. Я права?

– Да, – кивнул Литвин, и голос его задрожал, что вывело Полину из себя, но она снова сдержалась, даже улыбнулась, натянуто, с обидой, и все же это была улыбка, а не плевок в лицо, чего, собственно, и заслуживал мужчина, сидящий перед ней.

Одновременно она поняла, что не желает ссориться. Однако не смирение явилось тому причиной, наоборот, в ней взыграла гордость. Именно чувство уважения к себе определило дальнейшее течение беседы, не позволив пошлой скандальности взять верх над расчетливым самообладанием.

– Ты говорил мне слова любви, хотел, чтобы мы жили вместе. И параллельно спал с ней.

Полина почувствовала, что глаза наполнились слезами, отвернулась и быстро вытерла щеки ладошкой, приказав себе успокоиться. Но слезы решили доказать, что ведут автономный образ жизни и повлиять на них невозможно. Они предательски обжигали кожу на лице и крупными каплями падали на грудь, оставляя темные пятна на бордовой ткани платья.

– Прости меня, – повторил Литвин, поднялся, но снова присел на диван, увидев, что Полина не желает, чтобы он приближался к ней.

– Ты уже говорил это. Не стоит извиняться за то, что твоя супруга решила подарить тебе ребенка. Ах да, я же забыла! Она хочет сделать аборт. Интересно, почему? Дети – это ведь большое счастье.

В голосе ее не было иронии, хотя Литвин нахмурился, слушая эти тихие слова.

– Яна сказала, что не желает воспитывать ребенка одна. А я не хочу, чтобы она прерывала беременность.

– Вот пазл и сложился, – усмехнулась Полина. – Ты прятался, боясь сказать, что возвращаешься к жене? Зря. Я не стану на тебя кричать и удерживать не буду.

– Поэтому я не приходил! – вспылил Литвин, поднялся и принялся расхаживать рядом с креслом Полины, стараясь не глядеть в ее сторону. – Знал, что ты отпустишь меня без ссор. Но лучше бы ты орала! Мне не было бы так больно.

– Филипп, ты хочешь, чтобы я швырнула в тебя стакан? Или, может, лучше бутылку?

– Перестань! – Он подскочил к ней и схватил за плечи, грубо вдавив в спинку кресла, но, заметив улыбку на ее губах, убрал руки.

– Ждешь моих слез? Ты их видишь. Но безудержно рыдать и тем более ругать тебя я не стану. Просить забыть о ребенке, которого носит Яна, я не вправе. Обещать наших общих детей не буду. Короче говоря, ты уже большой мальчик и сам знаешь, как поступить.

– Я уже однажды бросил беременную женщину, – со стоном произнес Литвин и прикрыл ладонями лицо. – То, что случилось позже, едва не лишило меня дочери.

– Я поняла. Один раз ты поступил плохо, второй такой ошибки не допустишь. А со мной, значит, можно поступать гадко?

– Ты не беременна.

– Да, я просто дура. – Полина вернулась к столику и взяла стакан с виски.

– Полина, мы с Яной лишь раз… – Литвин подошел к ней сзади, обхватил руками и прижал к себе. – Клянусь, я не обманывал тебя. Просто…

– Успокойся, – она повернулась к нему и пригладила волосы.

– Не веди себя со мной, как с ребенком! – Он дернулся в сторону.

– Тогда ты должен понимать, что объяснения не важны. Ты спал с ней, у вас будет ребенок. Ты не хочешь, чтобы она избавилась от него, поэтому вернешься к ней и будешь примерным отцом. Мужем вряд ли, но отец ты хороший.

– Полина, прошу тебя! Скажи, что ты не бросишь меня!

– Яна не потерпит моего присутствия в твоей жизни. И будет шантажировать тебя своей беременностью, если я останусь.

– Я решу этот вопрос, – с жаром пообещал Литвин.

– Нет. Я больше не буду любовницей. Ни твоей, ни кого-либо другого. Эта роль мне не подходит, слишком уж мелкая и суетная. Уходи, Филипп. Насколько я понимаю, ты уже принял решение, но почему-то приехал ко мне, желая, чтобы я закатила тебе сцену. Считаешь, что после этого на душе станет легче?

– Ты нужна мне, – сквозь зубы процедил Литвин, сделав шаг вперед. – Я не хочу жить с Яной, но она угрожает, что избавится от ребенка, а после сделает что-нибудь с собой, если мы разойдемся.

– Вы разошлись полгода назад. Однако взять тебя на крючок она решила именно сейчас? Твоя жена – великолепный тактик, но стратег никуда не годный. Выбрать ребенка средством достижения цели могла только идиотка. Использовать его для того, чтобы удержать мужчину, – идиотка вдвойне. Но у нее получилось добиться желаемого. Это означает, что либо она не так глупа, какой кажется, раз тонко просчитала, как ты поведешь себя в этой ситуации, либо глуп ты, позволяя управлять собой таким гадким способом. – Полина подошла к двери и открыла ее: – А теперь оставь меня, я хочу побыть одна.

Литвин послушно направился к выходу, у порога остановился и легко скользнул губами по щеке Полины. После, ничего не сказав, вышел за дверь, а Полина, не сдержавшись, захлопнула ее с такой силой, что она едва не вылетела из проема. Вернувшись к столу, сделала несколько глотков виски из бутылки, потом позвонила Тоне:

– Прости, если я тебя разбудила.

– Все в порядке, – ответила девушка, но голос ее был сонным. – Смотрю фильм.

– Видно, очень интересное кино, раз глаза закрываются, – коротко засмеялась Полина. – Тоня, завтра ты поедешь в офис одна. Оставляю сектор на тебя или на Зину… Разберетесь, кто будет главным. Сама улетаю в Женеву. Миронов откуда-то узнал, что в мастерских «Chopard» разрабатывают новую модель часов и механизм к ним. Хочет получить эту игрушку раньше остальных.