Через час пошел снег. Крупные влажные хлопья падали с неба вперемешку с дождем. Мокрый снег не таял, он забивался в кору бревен, складки одежды, белыми клубами ложился между деревьев. Скоро все вокруг стало белым.

Джеремайя сидел на пне у костра и занимался ужином. На углях стоял небольшой котелок с охотничьим жарким. Мальчик поднял крышку и помешал жаркое ножом. Запах мяса, картошки и моркови разлился в воздухе. В животе у Джеремайи заурчало, рот наполнился слюной. Если отец не поторопится, то ему ничего не достанется!

Ужин был почти готов. Джеремайя нашел палку и подвесил котелок повыше над костром. Желудок урчал все громче. Мальчик снова помешал жаркое. Вдруг у него возникло какое-то неприятное ощущение, и чувство безмятежного спокойствия мгновенно исчезло. Влажные хлопья продолжали падать с неба, но что-то было неправильно, что-то изменилось… Звук отцовского топора вдали умолк. Джеремайя почувствовал, как от страха у него зашевелились волосы.

Кто-то наблюдал за ним.

Мальчик инстинктивно осмотрелся вокруг, и сердце его замерло. Среди деревьев стоял человек и пристально смотрел на него.

Прошла минута.

Никто не двинулся с места.

Потом человек сделал несколько шагов и вышел на поляну. Он двигался медленно, крадучись, словно дворняжка, почуявшая запах крови. Потом человек снова остановился, не отрывая взгляда от Джеремайи.

Они оба молчали.

Порыв ветра чуть не загасил костер. Дрова затрещали, повалил дым, огонь почти погас. Джеремайя подбросил в костер еще одно полено. Когда он поднял глаза, человек подошел ближе. Теперь их разделяло около тридцати футов. Джеремайя смотрел на мужчину, освещенного светом костра. Он изо всех сил пытался сохранить спокойствие.

Крупная голова, грязные волосы с проседью. Клочковатая, грязная борода лежит на груди. Очень худое лицо, глубоко запавшие темные глаза. Незнакомец переводил взгляд с Джеремайи на костер, с костра на лес и снова на мальчика. Он сунул руку во внутренний карман фланелевой куртки, вытащил серебристую фляжку, сделал большой глоток, вытер рот рукавом и улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Но Джеремайя не мог оторвать взгляда от его ружья. На левом плече незнакомца висела винтовка рычажного действия, не на кожаном ремешке, а на разлохмаченной веревке. Она была такой же грязной, как и сам мужчина. Даже в сумерках Джеремайя видел, что ствол помят и покрыт ржавчиной. Он был устремлен вверх, прямо к темным, тяжелым тучам. Снег и капли дождя попадали в него, но незнакомцу не было до этого дела.

Он сделал еще один глоток и произнес:

– Ты здесь один?

Джеремайя молчал.

– Я спросил, ты здесь один?

Мальчик отрицательно покачал головой.

Незнакомец заговорил, потом умолк. Его что-то отвлекло. Джеремайя обернулся на палатку. Там стоял отец с топором в руках – он подошел совершенно незаметно.

Незнакомец сделал шаг к костру, к Джеремайе.

Отец двигался медленно и расчетливо, как волк перед койотом. И его медлительность пугала больше, чем топор в руках. Он встал между Джеремайей и незнакомцем.

Незнакомец отступил.

Джеремайя отклонился в сторону, чтобы видеть этого человека. Тот сделал еще глоток из фляжки и протянул ее отцу.

Отец не двигался. Незнакомец сплюнул в щель между передними зубами, сунул фляжку в карман. И сделал шаг вперед.

Отец Джеремайи повернулся и швырнул топор. Топор сделал сальто в воздухе и впился в поваленный кедр на краю лагеря. Сигнал был очень понятен: незнакомцу здесь не рады.

Человек рассмеялся, снова сплюнул и заговорил. Он сказал, что тоже охотник, охотится уже давно. А все охотники – братья.

Отец не отвечал, не двигался, не реагировал. Он стоял неподвижно. Вода стекала с полей его охотничьей шляпы. Его лица Джеремайя не видел, но точно знал, что отец спокоен, уверен в себе и все контролирует. Он всегда был таким.

Незнакомец заговорил громче. И быстрее. И очень возбужденно. В голосе его звучала угроза – сначала скрытая, потом прямая. Но ближе он не подходил.

– Охотники всегда делятся едой друг с другом, – сказал он. – Никто не должен голодать, если еды хватает на всех.

Он вытер нос и огляделся. Незнакомец хотел что-то сказать, но тут заметил отцовское ружье. Справиться с собой он не смог. Алчность загорелась в его глазах.

Под навесом у палатки лежала винтовка с рычажным затвором. Даже в неровном свете костра она сверкала, как драгоценность. Ствол блестел от смазки и отражал игру пламени, словно зеркало. Незнакомец зачарованно смотрел, как на стволе образовалась капля конденсата и соскользнула на землю.

Дубовый приклад потемнел от частого использования и стал идеально гладким. Кожаный ремешок отец сделал специально для этой винтовки. Ремешок слегка покачивался под порывами ветра. Это было идеальное оружие настоящего охотника. Незнакомец облизал губы, не отрывая взгляда от ружья. Про еду он, казалось, забыл. Джеремайя чувствовал: что-то надвигается, что-то темное и опасное. Ему стало страшно.

Незнакомец снова вытащил фляжку, сделал большой глоток, перевернул ее вниз горлышком, показывая, что она пуста, и отбросил в сторону.

– Я поужинаю с вами.

С этими словами он сделал шаг вперед.

Отец Джеремайи расстегнул куртку и распахнул ее полы. Руку он положил на револьвер, с которым не расставался в горах. Револьвер был такой же его частью, как плоть и кровь.

Улыбка сошла с лица незнакомца.

– Нехорошо оставлять человека голодным, если у вас есть еда, – пробормотал он. – Нехорошо прогонять человека от костра в морозную ночь. Это неправильно, что у вас есть, а у меня нет. Я тоже охотник, черт побери. Я тоже охотник!

Он указал на Джеремайю.

– Если еды мало, то мальчишка может и поголодать. Мальчишкам полезно спать в горах на голодный желудок. Это делает их мужчинами.

Он зашелся тяжелым кашлем.

– Дайте мне поесть.

Незнакомец сделал еще один шаг.

– Дайте мне еды!

Джеремайя затаил дыхание.

– Нет, – отрезал отец.

Слово повисло в воздухе, словно прибитое к небу. Тяжелое, нерушимое и крепкое, как окружавшие их горы.

Незнакомец снова сплюнул.

– Будь ты проклят! И твой сын! Пусть смерть настигнет вас до рассвета!

Он повернулся и заковылял к лесу.

Влажное полено в костре щелкнуло. Незнакомец обернулся, схватил ружье, упал на колено и привычным жестом прицелился в отца. Двигался он невероятно быстро для человека, который всего минуту назад казался мертвецки пьяным.

Отец Джеремайи выхватил револьвер. Даже сейчас движения его казались медленными, расчетливыми, неспешными – и бесстрашными.