Дорога назад показалась Владимиру в несколько раз короче. Он на удивление быстро дошел до комплекса, прихлебывая воду из бутылки. Пейзажи уже не завораживали, окрестности не впечатляли, хотелось только спать – утренняя прогулка его даже не утомила, а вымотала, высушила, истрепала. Подойдя к поляне, где были накрыты столы для завтрака, он понял, что поспать ему не удастся. За одним из столов сидела Соня. Владимир решил, что скажет ей правду – рано проснулся, ушел гулять, но Соня, к его удивлению, даже не поинтересовалась, где он был. Она была взволнована, что поначалу Владимир принял на свой счет и даже почувствовал вину, но оказалось, что волновалась Соня совсем по другому поводу.

– Уже полчаса сижу, не могу позавтракать, – сообщила Соня, не спросив, отчего Владимир такой потный и уставший, – наверняка что-то случилось!

– Я следил за стариком с палкой, – сказал Владимир, которому хотелось поделиться с кем-нибудь своими ощущениями. – Там наверху церковь. Представляешь?

– Константин сегодня один с утра. Не справляется, – сказала Соня. Владимира она как будто не слышала; его утренние прогулки ее мало заботили, в отличие от проблем гостиницы. – И никто ему не помогает!

– А вчера я видел ящерицу, которая не ела божью коровку. Сидела под лампой и поднимала лапы, чтобы букашка могла проползти, – Владимир не оставил надежды переключить Соню на себя.

– Макса нет, и Нади нет. Никого. Ни Елены, ни хозяйки, – сказала Соня обеспокоенно.

На столе стоял кофейник, вода, и Владимиру для полного счастья этого было вполне достаточно. Запах яичницы вызвал у него приступ тошноты. Большими глотками Владимир выпил чашку кофе и откинулся на стуле, прикрыв глаза. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоился, приступ тошноты прошел, и он приоткрыл глаза. Соня улыбалась. Но не ему. Владимир оглянулся и увидел Давида, который шел к ним. Владимир кивнул и опять прикрыл глаза, договариваясь сам с собой – если Соня так увлечена новым знакомым, значит, он не должен чувствовать себя виноватым за мысли об Александре, уже ставшие навязчивыми. Об Александре Владимир думал все время, каждую минуту и уже принял решение позвонить ей сегодня же. Неважно, что он ей скажет. Позвонит, услышит ее голос, и все. Они с Соней в некотором смысле квиты – он думает о другой женщине, она интересуется другим мужчиной.

Владимир открыл глаза и ревниво отметил, что Давид долил себе в чашку остатки кофе из кофейника. Соня заботливо предлагала ему молоко и сетовала, что Константин не справляется с яичницей. Давид ушел к стойке бара и вернулся с бутылкой вина. Соня не отказалась. Владимир ограничился водой.

Константин вынес им порцию яичницы – подгоревшую, с витками бекона, который, судя по виду, был несколько раз подогрет и несколько раз успел остыть. Соня положила себе кусок яичницы, а остальное блюдо передала Давиду. Владимир, хоть и не претендовал на порцию, был уязвлен. Чтобы не сказать лишнего, он отхлебнул воды.

В этот момент на тропинке появилась Ирэна. Она была в купальнике и парео, а в руках держала ласты и маску. Подошла, огляделась и присела за их столик.

– Доброе утро! – излишне радостно воскликнула Соня. – Что-то случилось? Где все? Мы не можем позавтракать! Константин совсем один и не справляется!

– Да? – Ирэна не удивилась и осталась равнодушна. – Я хочу поплавать. И позагорать. Что-то я устала. Хочу просто лечь и загорать. А то я неприлично бледная.

– А как же завтрак? – ахнула Соня.

– Завтрак? – Ирэна мечтательно улыбалась, уже ощущая себя в море, а не здесь.

Она кивнула и встала из-за стола, решив, что исполнила роль вежливой хозяйки.

– Мама! Мама! – закричал из кухни Константин. – Мне нужна твоя помощь!

Ирэна рассеянно обернулась и обратилась к Соне:

– Он никогда не вырастет. Я все ждала, что ему исполнится шестнадцать и он повзрослеет. Потом думала, что в восемнадцать возьмется за ум. Сейчас ему тридцать два, а все такой же. Маму зовет, как маленький. Правда, он красивый? Это он в меня. А характер – отцовский. Вот чем он занимался на кулинарных курсах, которые я ему оплачивала? Его там даже яичницу не научили готовить! Господи, когда же он женится и остепенится?

Ирэна оставила ласты и маску на стуле и нехотя пошла на кухню, откуда немедленно донесся ее уже знакомый крик хозяйки и строгой матери. Оставалось только удивляться тому, как быстро она переключилась.

– Кто так жарит яичницу? И где Элина? Почему она тебе не помогает? Мы же договорились, что она отработает три дня! Что? Вы расстались? Опять? Она уехала с саксофонистом? Какая свадьба? Что она подумала? Не смеши меня. При чем здесь работа? Все, отойди, не мешай мне! Не стой над душой, я сказала! Свари кофе, пока я тебя не убила! И где Дмитрий? Почему все опять на мне? Что ты застыл? Неси тарелки!

Благодаря Ирэне гости получили прекрасный завтрак – омлет, гренки, свежесваренный кофе, оладьи с медом. Константин только успевал бегать с подносом. Владимир, у которого после утреннего моциона не было никакого аппетита, съел все и даже вымазал хлебом тарелку с растекшимся джемом. Константин подлил кофе и с намеком делал знаки Владимиру. Не зная, на что соглашается, тот кивнул, и уже через мгновение рядом с кофе у него стоял стакан с виски.

– Ты будешь пить утром виски? – ахнула Соня.

Недоумение на ее лице сменилось ужасом. Она не знала, чего еще ждать. Ведь никогда он не вел себя настолько странно и непредсказуемо. Ладно, истерика на серпантине, утренние исчезновения и ее вынужденное одиночество, но виски с утра – это было чересчур даже для него. Но Соня тут же заулыбалась, получив из рук Константина бокал белого вина, который немедленно и выпила.

– Очень вкусно, – сказал Владимир Константину.

– Да, мама прекрасно готовит. А когда у нее есть настроение, она делает такое овощное рагу! Попросите, ей будет приятно, да и я люблю ее рагу, тоже поем. Мама готовит лучше Макса, только ему об этом не говорите! – гордо сказал Константин.

– Я люблю рагу, – признался Владимир.

– Ты мне никогда этого не говорил, – надула губки Соня, но тут же успокоилась, получив еще один бокал вина.

Ирэна, закончив с завтраком, вышла из кухни – она повязала фартук поверх купальника и парео и сейчас развязывала тесемки.

В этот момент на поляне появился Дмитрий. Ирэна его заметила раньше, чем он ее, и с интересом наблюдала, как он будет выкручиваться. Дмитрий огляделся в поисках благовидного предлога и схватил шланг, который так и валялся под ногами.

– Я поливал, – сказал он, оправдываясь.

– Так, я иду плавать и загорать, – заявила Ирэна, освобождаясь от фартука. – А когда вернусь, чтобы у меня была банка краски. Поговори, наконец, с Константином как мужчина с мужчиной. Да, и если я увижу, что пропала бутылка виски, вы знаете, что будет. И пока я на пляже, чтобы тут все было в порядке! Вы меня поняли? Константин! Тебя это тоже касается! И верни Элину – она мне нужна. Или найди другую официантку. Все, я ушла.