— Петр Иванович, прошу прощения, если вопрос мой окажется ни к месту. Но не могли бы вы поподробнее рассказать о четверке, которая меня преследовала?

— Я о них, мало что знаю. Сколько не пытался узнать — всё тщетно. Нам, практически, ничего о них не известно. В прошлом году, они забрали сына моего. Никто с тех пор его не видел. Маги некроманты говорят, что нет его среди живых, но и среди мертвых тоже нет. На них не действует никакая земная магия, но они просто люди. Я тебе тут не помощник. Я знаю только то, что я тебе рассказал.

Он грустно опустил глаза и продолжил:

— Я бы все отдал, чтобы среднего сына вернуть. Но боюсь — это невозможно. Что же касается твоего рассказа, то маги сказали, что либо это были не они под мостом, либо они просто не узнали тебя в лицо. Других объяснений этому нет.

Я не стал ему ничего доказывать и ушел от Львова с пониманием, что он испытывал глубокое чувство вины за потерю среднего сына. Он обсуждал эту тему запинаясь.

Было понятно, что он не хотел говорить на эту тему. Я даже не стал ему рассказывать про мой перстень, который полностью перевернул бы его его взгляды.

Магия на четверку действовала. Но… Стоп. Это была иная магия. Магия, связанная с Вороном и вайтами.

Не могло оказаться так, что они ищут не меня, а Ворона? Или даже не Ворона, глаз вайта, из которого сделан мой перстень?

Четверка упустила меня дважды. Под мостом и на Болотной площади. Фима! Вот кто может мне всё рассказать. Как она спасла нас? Я вспомнил, что не видел ее вчера вечером в монастыре.

Я заспешил обратно. По дороге я решил попробовать действие перстня еще раз. Я аккуратно его достал и улучшив момент, когда меня никто не видел надел его на палец.

Я снова увидел голубу электрическую волну, пробежавшую по моему телу и сделавшую мое тело невидимым для других. Сам я видел себя в голубом свечении.

Я мог проходит сквозь людей, предметы стены. Это было приятное легкое ощущение, как омовение теплым морским бризом. Словно ты и есть морской бриз.

Я завернул за угол и снял перстень. Вдруг я увидел свое отражение в оконном стекле.

Я отшатнулся. На меня смотрел четырнадцатилетний юноша. Возраст я определи навскидку. Может быть юноше в отражении было больше лет. Так вот почему на меня так странно смотрели ученики в монастыре.

Каждый раз, когда я одевал перстень — я стремительно взрослел. Не об этом ли говорил Авва, когда рассказывал про пепел убитого мною вайта?

Скорее всего перстень еще больше ускорял взросление. Я фактически догнал физически моих старших школьных приятелей.

Это означало одно — я неминуемо быстро повзрослею, а потом состарюсь и так далее, если буду беспечно пользоваться перстнем.

Это было достаточно неприятное открытие. Единственная доступная магия убивала меня, быстрее чем я планировал. Авва говорил, что у него, есть надежда на решение.

Но теперь я один на один с проблемой. Я даже не знал делился ли он с кем-нибудь моей проблемой.

Новый наставник Георгий ничего толком не знал о четверке. Скорее всего он так же ничего не знал о том, что я прикоснулся к праху вайта.

Я начал думать к кому я еще могу обратиться за помощью и советом. На ум ничего путного не приходило, но я знал, что найду решение. Пока я размышлял я добрался до монастыря.

Встретившись с Иваном за ужином, мы быстро обсудили поединок с Жаботинским и произошедшие события.

Я поблагодарил его за помощь в отражении магических атак. Он напомнил мне, что я спас его жизнь и теперь мы квиты. Я нигде не видел Фимы, она не вышла на ужин.

— Ты не знаешь, где Фима Гагарина? Что-то ее не видно.

— Нет, понятия не имею. Ее не было с той самой ночи, когда ты забрал кафтан, деньги и ушел.

— Странно, разве она не пришла на мономахию, на Лобное Место у Кремля?

— Нет ее не было. Спроси у девчонок, может они знают.

Я понял, что она так и не вернулась в монастырь после нашего расставания. Это очень плохо. Потому что ее могли похитить четверо. Этого мне еще не хватало.

Мне нужно было разыскать ее во чтобы то ни стало

— Слушай, ты как-то изменился после дуэли. Мне кажется ты раздался в плечах, что-ли…

— Тебе показалось, я всегда был крупным. Просто ты не видел меня в свободной одежде.

Иван задумчиво посмотрел на меня, но промолчал.

Скрывать свои возрастные изменения становилось все труднее. Нужно было уходить из училища.

Завтра все начнут говорить об этом. А там слухи дойдут до тех, кто принимает решение жить дальше таким как я или нет.

Зачем им еще одно исчадие ада, если своих проблем по горло?

Закончив ужин, я пообщался с Лионой и Киттей. Девушки смотрели на меня совсем по-другому.

— Ты очень сильный и рослый, — сказала Лиона и, не удержавшись, потрогала пальцами мой бицепс, — я даже, как-то сразу и не заметила.

— Скажи, вот так вот, он маленьким казался, а на самом деле он ростом с меня и тебя, Лион? — удивлено воскликнула Киття-Уголек.

— Девчонки, мне, конечно приятно, что вы меня по достоинству оценинили, но я к вам по делу. Мне нужна Фима.

Они рассказали, что Фима не особо распространялась про то, куда собиралась уехать.

Вроде бы, она отпрашивалась у дежурного архидьякона, потому что пошатнулось здоровье ее матушки.

Я понял, что она ушла вслед за четверкой, нашла меня под мостом и не вернулась.

Как найти ее? Нужно было выяснить, где живет ее семья. Возможно, у них работала родовая связь и он могли дать мне направление поиска.

После ужина я направился в канцелярию, где нашел информацию о семье Фимы.

Табличные формуляры содержали странные данные.

По ним выходило, что Фима сирота и она не принадлежала ни к одному боярскому роду. Но всё же кто-то оплачивал ее пребывание в училище по первому разряду. Такого быть не могло.

Кто-то, возможно Авва, тщательно скрывал ее происхождение.

К кому, как ни к персонажу, досконально разбирающегося в разрядах, мне было обращаться?

Я нашел Прохора Кольцова в корпусе для прислуги. Он был на удивление вежлив и предупредетелен.

— Скажи Прохор, а ты всех учеников из золотого зала знаешь?

— Всех знаю, как не знать?

Прохор играл на противоречиях между кланами, получая свою