Утро, можно сказать, красило нежным светом стены древних домишек и сараюшек, мычали коровы, и тетки в калошах выплескивали грязную воду из ведер под колеса нашей машины, внимательно ее разглядывая: думаю, десятая модель «Жигулей» была здесь чем-то вроде «Роллс-Ройса».

Я уже наметила себе предварительный план действий: чтобы не терять времени даром, нужно немедленно ехать в имение Пальцевых и трясти Михеича или кого там найду на предмет местонахождения Мишки-шофера. А также попробовать на какой-нибудь козе подъехать к главному наследнику, часы которого уже кое-кем сочтены! Как говорил великий коротышка, главное — ввязаться в бой, а там посмотрим.

Игорь вдруг остановил машину у одной избушки и скрылся в ней. Через минуту он вынес банку молока и буханку хлеба.

— Все, чем можно тут разжиться, — сказал он, разламывая хлеб. — Это наш завтрак!

Все-таки с ним не пропадешь. А я так бесцеремонно его эксплуатирую и даже ничего не хочу объяснить!..

Мы выпили все молоко, которое пахло коровой и сеном, утолили голод менее душистым хлебом, и уже в пути я поведала ему все, что знала об этом деле, а также о своих планах.

— Я думаю, что все задуманное тебе под силу! — подумав, сказал Игорь. — Конечно, едем сейчас в Дубки к этому Михеичу. Но, может быть, действительно имеет смысл передать им сообщение по радио? Как-нибудь замаскированно, например, «Поздравляем Катю и Аркашу с днем свадьбы. Ждем вечером у нас в гостях. Танюша», а?

— Мне кажется, они на это не клюнут! Не глупее нас с тобой. Они уже точно решили никуда не высовываться — в противном случае Катька позвонила бы или матери, или мне.

— А может, она и звонила — ты проверь. — Игорь протянул мне телефон.

Разговор с тетей Галей отнял у меня полчаса времени и уйму сил на уговоры. Я увещевала потерявшую в панике всякие ориентиры тетку подождать до следующего утра и не бежать в милицию. Сама я числилась у тети Гали в числе подозреваемых под номером один. Не знаю, что я бы предпочла: быть обнаруженной на карнизе Курбатовым или предстать перед тетей Галей, если с головы ее дочери упадет хоть один волос!

— Кстати, хочу тебе напомнить: я могу тебя возить только до девяти утра, а потом должен быть на рабочем месте! — обернулся ко мне Игорь.

— Ну конечно. Ты можешь довезти меня до Дубков и оставить там, а дальше я уж как-нибудь сама.

— В таком виде?

Я вспомнила, что на мне солдатские бахилы. Но к Михеичу сойдет и так!

Дубки спали безмятежным утренним сном. Замок, выступавший из леса, казался волшебным спящим царством. А где-то наверняка мыкается без сна и глотает таблетки его злосчастная хозяйка!..

Я решительно, пока Игорь оставался в машине, забарабанила в дверь домика сторожа. Минут через пять на пороге возник Михеич с видом медведя-шатуна в зимнем лесу. Он смотрел на меня совершенно обалдевшими глазами, его усы печально поникли. Судя по цвету лица и густому аромату, сопровождавшему его помятую фигуру, я заключила, что у Михеича пошел третий день запоя.

— Старший лейтенант милиции Ирина Петровна Будзяк! — отрапортовала я первое, что пришло в голову, и взяла под козырек. — Разрешите?

Михеич таращил глаза, в обалдении разглядывая мою форму охранника, на пять размеров больше необходимой. Затем что-то невнятное промычал и жестом пригласил войти. Откуда я знаю — может, он решил, что я ему померещилась? Чтобы развеять его сомнения в своей реальности, я поводила перед его носом развернутым удостоверением, предусмотрительно прихваченным мною из дому.

— В связи с последними печальными событиями мы проверяем всех когда-либо работавших здесь людей! — заявила я, усаживаясь на табурет, предварительно стряхнув с него на пол луковую и картофельную шелуху.

Михеич понимающе кивнул.

— Нам необходимо срочно найти некоего шофера Михаила. Что вы можете о нем сказать?

Голос Михеича прорезался, как скрип старой калитки:

— Мишка-то?! Был — уволили, уж не знаю за что.

— Назовите его фамилию! Где он живет?

— Бы… Быстров, что ль?! Быстров — точно. А живет… да на шестом квартале живет.

— Где именно на шестом квартале?

— Во… возле рюмочной где-то. — Михеич поглядел на пустую бутылку из-под водки. Видимо, он ориентировался в городе по местоположению рюмочных.

— Ясно. А о нем самом и его взаимоотношениях с хозяевами можете что-нибудь рассказать?

Тут Михеич что-то замычал, забурчал и понес полную ерунду, общий смысл которой сводился к тому, что дела теперь творятся страшные, всех тут скоро поубивают, а он, Михеич, лично знать ничего не знает, сидит тут и нос высунуть боится.

Короче, пора в дорогу. Мишка Быстров в полосатой майке, обитающий в шестом квартале возле рюмочной, — мне, как частному детективу, этого было достаточно. Не могу же я требовать от судьбы его точный адрес и номер телефона!

Я покинула Михеича, удрученно сидящего у загаженного кухонного стола и, вероятно, размышляющего на тему «богатые тоже плачут». Затем уселась в машину и обозначила наш ближайший маршрут. Игорь, не задавая вопросов, послушно повернул на нужную дорогу.

Этот рабочий район города уже в семь утра утопал в пыли. Серые хрущевки тянулись унылой вереницей. Почти в каждой из них была рюмочная. Но делать нечего, мы завернули в общий проходной двор, находившийся позади всех хрущевок, я вышла из машины и огляделась по сторонам. Возле одного дома, несмотря на ранний час, уже тусовалась команда бойких бабулек.

Мое приближение в таком обмундировании произвело впечатление, я весело взмахнула удостоверением:

— Доброе утро, пятый отдел по борьбе с организованной преступностью! Не подскажете ли, где здесь проживает Михаил Быстров, работающий шофером? — задала я вопрос. Хотя, конечно, отдел борьбы с организованной преступностью вряд ли наводил бы подобные справки о местожительстве нужного человека. Но бабки не стали вникать в тонкости, они почему-то выкатили на меня подслеповатые глаза и стали тыкать пальцами в соседний дом. Одна — маленькая и сухонькая старушонка — бойко затараторила:

— Ну, допрыгался, родимый! Вон его там уже грузют! Говорила мать-то яму: не ходи, мол, к ентим «новым русским-то» служить — добра не будет. Вона его в мафию-то ихнею и законопатили!

Меня моментально одолели дурные предчувствия, и я направилась к соседнему дому. У последнего подъезда толпились люди, стояли «Скорая помощь» и милиция. Из окна первого этажа раздавался чей-то истошный плач.

Так. Не опоздала ли я навсегда на свидание с этим Мишкой?!

Я вклинилась в толпу всевозможных бабок, которых тут было больше чем голубей, и через пять минут уже знала обо всех событиях. Мишка Быстров, бывший шофер, а затем безработный и безобидный бездельник, околачивающийся без толку по дворам и неизвестно кому вдруг помешавший, этой ночью в своей же квартире был убит точным выстрелом в переносицу, после явных пыток. Одна бабка утверждала, что Мишку жгли утюгом, другая яро спорила, что его просто били. По поводу мотивов убийства мнения местных «экспертов» также разделились: бабка в платочке авторитетно заявила, что смерть Мишки имеет прямое отношение к его прежним хозяевам, у которых он будто бы спер драгоценности, другая бабка, в ситцевом халате и бигуди, утверждала, что Мишка что-то там лишнее про своих хозяев знал. И она была, видимо, недалека от истины.