— Ну, иди! — буркнул мне Сашка.

Ой, мамочки, что же сейчас будет?.. Пальцев поднял зеркальное стекло машины. Теперь его видно не было, но я не сомневалась, что он наблюдает за мной.

Эх, где наша не пропадала!.. Калитка была заперта. Я подергала за ручку и весело крикнула:

— Эй, хозяева!

Из сада тут же вынырнула и направилась ко мне… ну конечно же, Маша! Девушка лет восемнадцати в скромном ситцевом сарафане. Она шла мне навстречу с легкой удивленной улыбкой. Машину ей было не видно за густыми кустами сирени у калитки. Она видела только меня, и, пока шла открывать, я успела как следует ее разглядеть. Мне сразу стало понятно Сашкино умственное затмение: это была действительно необыкновенно красивая девушка, с внешностью, не характерной для такой глубинки. Высокая, стройная, с длинной черной косой, огромными черными глазами и удивительно правильными чертами лица. Ее можно было смело запускать на любой конкурс красоты!.. Но, по-моему, подобными амбициями Маша не страдала. Она шла ко мне по саду в простеньком сарафане до колен, шла с милой, приятной, несколько вопросительной улыбкой. Вот Маша отодвинула щеколду.

— Маша, это я! — не давая девушке опомниться, я кинулась ей на шею. За нами из кустов наблюдал Пальцев.

Маша растерянно стояла столбом.

Я прошептала ей на ухо:

— Меня зовут Таня! У меня к тебе срочное дело! За нами наблюдают — учти, я твоя троюродная сестра!

И, ухватив ее за талию, я потащила девушку в глубь сада — подальше от пальцевских рысьих глаз! Так как Маша продолжала находиться в некотором столбняке, я торопливо заговорила:

— Я понимаю, все это очень неожиданно, но мне до зарезу нужна твоя помощь! Короче, за калиткой тебя ждет твой знакомый Александр Пальцев — у него крупные неприятности, речь идет о жизни и смерти, и только ты сможешь ему помочь!

— Ах, это он тебя подослал! — Улыбка моментально слетела с ее прелестного личика. — Можешь передать ему, что все кончено, я ничего не хочу о нем слышать! — И ее черкесские глаза сверкнули. Боже мой, ну и занятие у свахи — бегать сводить их тут! Я вытаращила глаза, приложила руку к сердцу и горячо зашептала:

— Как ты можешь так говорить! Человек из-за тебя резал вены, чуть не стал наркоманом, лечился по всем больницам! Он так сходит по тебе с ума, что влез в большие неприятности — ему, может быть, жить осталось до вечера!

Черные глаза широко распахнулись.

— А что с ним такое? — И голосочек Маши дрогнул.

Я набрала побольше воздуха и выдала ей целый залп всевозможных убеждений, красочно рисуя страдающего от любви Сашку, только что потерявшего отца и рискующего вот-вот отправиться вслед за ним. Приплела к этому мафиозные дела. Неужели сердце девушки не дрогнет?

Сердце девушки дрогнуло.

— Он действительно здесь? — Она кивнула в сторону калитки.

— Он ждет тебя ни жив ни мертв, готов упасть к твоим ногам! Не забывай — его отца больше нет, вам никто не помеха! Может, все еще наладится. Если ты сейчас выйдешь к нему и, так сказать, ответишь взаимностью, то любовь придаст ему новые силы, и он сумеет разрубить узел странных обстоятельств. А ты станешь хозяйкой замка! — Я попыталась воззвать к ее тщеславию.

— Не нужны мне его замки! — Сверкающий взор и гордо вскинутая голова. Да, есть еще женщины в русских селеньях!

— Поверь мне — я старше тебя лет на десять! — такую любовь, как у него, сейчас редко встретишь. Я, по крайней мере, не встречала! Он ради тебя готов бросить все! Вы можете жить здесь, а замок сдавать в аренду!

— Кто сказал, что я собираюсь с ним жить?! — упрямо фыркнула Маша, однако начала охорашиваться: закручивать косу, одергивать свой сарафанчик. — Погоди, — вспомнила она. — А какую роль во всем этом играешь ты? И почему ты моя какая-то там сестра?!

— Потому что я пытаюсь вызволить его из страшной передряги, и мне нужна твоя помощь. Только ты можешь привести его в норму. Понимаешь, на него столько обрушилось: смерть отца, разлука с тобою — у него, конечно, немного поехала крыша. Когда он увидит тебя, это придаст ему новые силы, он начнет действовать и, возможно, решит все свои проблемы сам!

— Погоди, а ты ему кто? — спросила Маша, как-то ревниво в меня вглядываясь.

— Да никто. Я частный детектив! Выполняю поручение его мамаши.

На лице Маши — полное изумление. Она, наверное, о чем-то подобном только в книжках читала.

— Да-а? — протянула она. — А за кем ты следишь?

— Ни за кем. Сашку твоего спасаю. И у него уже остается все меньше времени!

Кстати, у меня тоже. Пока я тут погрязла в сводничестве, мое расследование буквально не продвинулось ни на йоту! Ну, сейчас я впихну в его объятия эту черкесскую красавицу и заставлю хоть под дулом пистолета везти меня по памятным местам, где они веселились с Аркашкой.

— Кстати, ты случайно не знаешь, где может находиться сейчас Аркадий Никаноров? — спросила я ее неожиданно и в лоб.

Непонимающий ясный взгляд.

— Никаноров? Это кто?

— Ну, Аркашка — охранник твоего Саши! Он раньше с ним все время ездил.

— Понятия не имею! — дернула плечиком Маша.

Ее взволнованный, растерянный вид, чуть зардевшиеся щеки придавали ей еще больше очарования и невинности. Тонкие руки и чуть выступающие ключицы, шея в завитках темных волос, длинные загнутые черные, как сажа, ресницы… Совсем юная девочка, такая хрупкая, нежная, как цветок! Вот уж кто вне всяких подозрений! Хотя моя профессия не позволяет освобождать от них никого.

— Ты что, никогда раньше не видела этого охранника Аркашку? — спросила я.

— Видела, но я с ним особо-то и незнакома.

Незнакома — даже странно. Пальцев-то с ним вроде бы дружил, отдыхали вместе. А его возлюбленная незнакома с этим Аркашкой?!

— Значит, он ждет меня в машине? — спросила Маша, еще больше краснея. До чего все же милая девчушка!

Так, пора им уже воссоединиться — конечно, под моим чутким руководством.

— Да, Маша, иди к нему, и ты сама не представляешь, сколько народу ты спасешь! — Я смотрела на нее, как на Деву Марию, спасительницу.

Она глубоко вздохнула и решилась:

— Иду! Только подожди, я сейчас заскочу в дом на минуточку! — И она птичкой вспорхнула на крыльцо. Наверное, побежала немного причепуриться, решила я, сорвала с дерева зеленое яблоко и с удовольствием в него вгрызлась. Черт! А хорошо здесь, в саду! Птички поют, бабочки порхают! По такому саду надо бежать в легком ситцевом сарафанчике прямо в объятия к своему возлюбленному! Как сейчас и поступит эта счастливая Маша. Думаю, она все же его любит — уж такое волнение в глазах! Просто не так легко порой побороть в себе гордость!

Я сорвала еще одно яблоко. Что-то Маша слишком долго там охорашивается, но кто посмеет ее за это осудить? Это меня поджимает время, а ей-то что?.. Я почувствовала приятную гордость от сознания того, что делаю доброе дело: помогаю соединиться двум страдающим сердцам! Сейчас она побежит к нему — вот по этой вот дорожке, и, наверное, две головы — рыжая и черная — сольются в поцелуе! Будем надеяться, конечно… Эх, какая бы это была настоящая красавица, просто королева в средневековом замке семьи Пальцевых! Ее необычайная стройность, легкость, горделивая осанка, корона из черной косы! Воображение живо нарисовало мне ее в образе Марии Стюарт: длинное белое платье с гофрированным воротником, величественная стать, бриллиантовая диадема в черных волосах — Маша сидит за белым роялем в зале Пальцевых, и блики от венецианской люстры пробегают по ее классическому лицу!