– Пропусти.

– Тебе мало места?!

Изображаю удивление на лице.

Сердится еще больше и втискивается в маленький проем между мной и стеной так, что я чувствую все мягкости ее тела и едва сдерживаюсь, чтобы не схватить девчонку руками и не задержать в этом положении.

Выбравшись, она стремглав уносится через гостиную прочь, и я слышу, как хлопнувшая в ванной дверь информирует о ее настроении.

Смеясь, возвращаюсь в спальню и начинаю складывать вещи. Чем скорее сегодня мы выедем, тем быстрее доедем до Прайа-да-Барра.

Вье-Буко-ле-Бен находится примерно в семидесяти километрах от границы с Испанией. Соблюдая скоростной режим, как принято вполне дисциплинированными французами, не желающими платить большие штрафы из-за натыканных скрытых камер, мы проезжаем по конечному отрезку, идущему вдоль Атлантического океана мимо Биарриц и Сен-Жан-де-Люз, и как всегда незаметно въезжаем в Испанию, где первым делом нас встречают платные дороги.

Холмы, переплетающиеся друг с другом и порой исполосованные контрастными прямоугольниками посадок, цветущие кусты на обочине, яркие пятна маков, пики обнаженных гор, не укрытых зеленой одеждой растительности и пронизанных бесчисленными норами-тоннелями, – все это Кира с восторженным лицом без конца фотографирует и снимает, а меня больше воодушевляет отменное одно двухполосное полотно в каждую сторону, разделенное бетонным ограждением, по которому мы летим, разрешенная скорость в сто двадцать километров в час на открытых участках и удивительно маленький трафик. Просто рай для водителя. А за удовольствия я готов платить.

Проехав порядка шестиста шестидесяти километров по Испании транзитом, оставив позади объездные крупных городов Витория, Бургос, Паленсия, Вильядолид и Саламанка, мы въезжаем в Португалию, и в специальном автомате системы EASYToll  я сразу привязываю свою карту к номерному знаку транспортного средства для того, чтобы в дальнейшем без проблем ездить по платным дорогам страны, в которой оплатить проезд вручную на месте невозможно.

Навигатор показывает: впереди примерно двести километров по А25, и я, на удивление не уставший ввиду долгого пребывания за рулем, давлю на газ и мчусь по трассе, успевая замечать при этом, что португальцы, как и испанцы, горячи даже в управлении транспортным средством и нередко моргают фарами, чтобы им освободили дорогу. А пейзажи: бесконечные холмы и возвышенности, усыпанные, словно камешками, оранжевыми крышами домов, и железные и каменные мосты, перекинутые через ущелья, омрачают зловещие места с выжженными участками леса, что ощетинившимися черными палками-деревьями смотрят на проносящихся мимо и служат всем безмолвным напоминанием о бушевавших пожарах в 2017 году.

Селорику-да-Бейра, Визеу, Авейру остаются позади, и мы въезжаем в конечный пункт нашего назначения – в Прайя-да-Барра.

Перебравшись по мосту через Лагуну Авейру, мы въезжаем на улицу из белых оштукатуренных домов с пальмами-постовыми, маячащими друг за другом на одинаковом расстоянии на островке безопасности и разделяющими направление движения.

– Азулежу! – голосит Кира.

Я смотрю на указываемый ею дом с фасадом из голубой плитки и, не оценив ее восторга, возвращаю взгляд на дорогу.

– Не нравится?

Помолчав пару секунд, безмолвно даю понять, что это очевидно, и устало спрашиваю:

– Почему эта дыра?!

Ее молчание в ответ как отместка моему, но в нем я прямо отчетливо улавливаю ее безмолвное «придурок».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Рядом Авейру, – наконец выдыхает она.

– Авейру?! Мне это должно о чем-то сказать?!

– Авейру – португальская Венеция! – звучит с вызовом, как и взгляд, которым она ошпаривает меня.

– Пфф…

Едва не закатываю глаза.

– Понимаю: Порту находится на севере страны, но почему не Лиссабон?! Ну или хотя бы подобная дыра рядом со столицей?!

Вижу, как она демонстративно отворачивается от меня, показывая, что больше не желает обсуждать свой выбор.

Молча проезжаем до конца улицы, сворачиваем направо и, переместившись еще метров на пятьсот, паркуемся перед вполне современным домом без всяких ее ужасных азулежу.

Вылезаю из машины и вижу направляющегося к нам мужчину, предположительно хозяина, перевожу взгляд на Киру, наконец приветливо улыбающуюся, (малышка теперь все время нервничает перед заселением из-за истории в Дурдане) и наблюдаю, как она справится без меня.

Девчонка сует распечатанное бронирование, и чувак на ломаном английском представляется и жестом зовет за собой. Представляю, что у них будет за диалог.

В квартиру вхожу последним и, едва бросаю взгляд в холл и частично виднеющуюся комнату, чуть не выдаю свой восторг почти слетевшей с губ фразой «ничего себе».

Скидываю обувь и иду рассматривать помещение. Помню, подкалывая Киру, я говорил про палатку на берегу океана, а она не обмолвилась, что потратилась и сняла шикарную современную квартиру со стильной кухней-гостиной и уютной спальней с огромными окнами и даже террасой с видом на лагуну Авейру, с зимним садом, как пафосно обозвал хозяин столпотворение горшков на балконе.

Я не любитель всех этих дизайнерских наворотов – это скорее по части девчонок, но штуки типа тумбочек в виде пней, соломенных светильников, свисающих с потолка над кроватью, и плетеных кашпо мне нравятся. Я вообще, увидев ее восторг от дома, отделанного плиткой, ожидал, что нам придется жить в унылой видавшей виды каморке с раритетной скрипучей мебелью.

Пока хозяин показывает девчонке, как работает бытовая техника на кухне, я специально заглядываю в ванную, пытаясь найти хоть один недостаток, но и там все тоже по высшему разряду: белая плитка с рисунком под мрамор, прозрачная душевая кабина без единого развода, сантехника с заявкой на понты и даже приличные косметические средства.

Мужик наконец отлипает от Киры и уходит, и я ловлю трусиху за руку, не давая ей сбежать, и подлизываясь бросаю:

– Палатка мне нравится, так что не дуйся.

По взгляду понимаю: она сразу соображает, о чем я, но прощать мои ранее высказанные комментарии не собирается и язвит:

– А ничего, что палатка в дыре находится?!