Подзываю официанта и прошу повторить коктейли для девушек и пиво для себя в надежде, что, может, алкоголь поменяет мои планы, но ничего не меняется: вечер катится по наклонной, а блондинка, напротив, не то, что не заводит, она уже раздражает своими навязчивыми намеками и желанием посмотреть, где я остановился. Почему?! У меня же давно не было секса! Наверно, я устал с дороги и мне просто надо восстановиться.

Понимаю, что пора уходить, ведь мои мысли все равно блуждают где-то возле моей несносной девчонки. Странно. Ей только стоит намекнуть, что она хочет меня, и я готов на нее наброситься, а Эва, которая целый вечер "кричит" об этом, не вызывает никакого желания. Может, все дело в том, что запретный плод манит?! Черт. Я устал от головоломки по имени Кира, и вообще я устал.

Бросаю взгляд на телефон и замечаю, что день уже перескочил на новый. Теперь точно пора вернуться домой.

– Девчонки, рад был познакомиться. Посидите еще, а я пойду.

Эва растерянно хлопает тяжелыми ресницами, она явно в шоке от происходящего. Я растягиваю губы в улыбке невинного мальчика-одуванчика и, достав из кармана сто евро, кладу на стол.

– Ник… – начинает она. – Я могу...

Понимаю: девчонка уже в открытую хочет предложить провести ночь вместе, и я произношу то, что должно охладить ее пыл:

– Я живу не один.

Пока она, зависнув, переваривает сказанное, я встаю, выхожу из бара и направляюсь к дому, к Кире. Знаю: малышка уже давно видит десятый сон, но это не помешает посмотреть на милое спящее личико. В сонном состоянии она мне тоже нравится, поскольку превращается в ангелочка, от которого невозможно оторвать глаз.

Стараясь не шуметь, открываю квартиру и, скинув обувь по пути в комнату, снимаю поло и брюки.

В спальне темно и тихо, и я медленно, чтобы не налететь на что-нибудь, добираюсь до кровати. Она спит, повернувшись ко мне спиной, и я, к сожалению, не могу полюбоваться на нее. Придвигаюсь ближе, вдыхаю запах ее волос и как от самого эффективного снотворного быстро погружаюсь в сон.

Просыпаюсь и, едва открываю глаза, нахожу взглядом пустующее место рядом. В груди все больно сжимается и замирает. Выходит, Никита нашел, с кем провести ночь. А что ты хотела?! Сама отказалась перейти с ним на другой уровень. Согласилась бы, и сейчас он сопел бы под боком. Хотя, может, и нет. Не исключено, что, получив желаемое, парень потерял бы ко мне весь интерес.

Тяжело вздыхаю, выползаю из-под простыни и выхожу из комнаты. Надо срочно чем-то себя занять, чтобы не начать истерить. Вчера, итак, весь вечер глаза были на мокром месте. Ждала его, как верная собачонка, вздрагивая от любого постороннего шума в надежде, что это он вернулся. Удивительно, что вообще уснула. Что со мной творится?! Почему от отчаянья я готова перебить всю посуду?!

Ответ на вопрос лежит на поверхности. Он еще вчера всплыл в моем сознании, но так испугал, что я тут же открестилась от него, хотя понимала: это ничего не поменяет и отрицать свершившийся факт бесполезно – я люблю этого самодовольного бабника. Вчера чуть с ума не сошла, представляя, что он с кем-то…

Тяжело вздыхаю. Выпиваю воду мелкими глотками в надежде успокоиться. Не помогает. Бросаю взгляд на пустую чашку и прям сдерживаюсь, чтобы не запустить ею в красивую белоснежную стену от злости на себя, на него, на обстоятельства.

– Ola! – разрезая тишину, летит приветствие, а вместе с ним чашка из моих рук, со звоном разбивающаяся на множество маленьких осколков.

Оборачиваюсь. Нет. Не почудилось. Это действительно Никита, и он медленно приближается ко мне. Скольжу по его телу: футболка, в которой он ходит дома, спортивные брюки, босые ноги... Значит, парень не только что пришел! Значит, ночевал дома! Начинаю захлебываться счастьем и кусаю губу, чтобы не улыбаться как дурочка.

– Привет!

Подойдя ближе, Ник смотрит на масштабы бедствия и, оценив их как несущественные, выдает:

– На счастье!

Не могу оторвать взгляд от лица парня. Пипец! Я рада его появлению больше, чем новогодним подаркам в детстве. Я точно ненормальная! Но вместо того, чтобы поздороваться или сказать что-то позитивное, я выливаю на него всю желчь, скопившуюся во мне вчера за жуткий одинокий вечер:

– Надо же, ты дома! Никому не приглянулся?!

Замираю. Что я творю?! Кто меня дергает за язык?! Но с Никиты как с гуся вода. На пару секунд зависнув в моих глазах, он быстро приходит в себя и, смерив насмешливым взглядом, заговорщически признается:

– Еле ноги унес!

Сглатываю. Думать о его ночных похождениях – это словно сыпать соль на рану – больно, но я не сворачиваю разговор и не перевожу на другую тему, а продолжаю:

– А зачем уносил-то?! Оставался бы.

Он снова почему-то вглядывается в мое лицо. Надеюсь, не замечает, что я готова убить язву внутри себя.

– Устал, наверно. Сегодня обязательно останусь.

Леденею. Дура. И чего ты добилась?! Пару минут повыпендривалась, чтобы вечером скулить, где мой Никита.

Отворачиваюсь, пытаясь скрыть эмоции на лице, и достаю хлопья.

Парень заглядывает в холодильник и выдает:

– О, Кира, ты умница.

Да уж. Пока кто-то развлекался, я подумала, что мы будем есть на завтрак, и сходила вмагазин.

– Пожаришь мне яйца с беконом?!

Хочется фыркнуть и послать его подальше, я даже поворачиваюсь к нему и открываю рот, но, встретив просящий взгляд и улыбку чеширского кота, мямлю:

– Ладно.

Пока яичница шкворчит на сковороде, я уже жалею о сказанном и, давая заднюю, пытаюсь замять предыдущий разговор, как бы невзначай спрашивая:

– Какие планы?

Он явно удивлен моему вдруг проснувшемуся к нему интересу. Я чувствую взгляд парня даже спиной.

– У меня?

Изначально я хотела сказать «у нас», но хорошо, что не произнесла всю фразу, а то бы выглядела точно глупо.

– Да.

– Хочу на пляж сходить. Составишь компанию?

Язва внутри меня так и не села на задницу ровно. Отрываюсь от сковороды и смотрю на парня.

– Не помешаю?

Мотает головой и беспардонно ощупывает взглядом.

– Нет! Конкуренция всегда на руку!

Зависаю на его самодовольной физиономии, а он поясняет:

– Девчонки всегда хотят иметь то, что есть у кого-то другого.

Проглатываю новую горькую пилюлю и поскорее отворачиваюсь. Приплыли. Теперь я еще буду приманкой для того, чтобы он подцепил себе какую-нибудь шалаву.

Океан сегодня едва волнуется. Я смотрю на длинные практически невидимые полосы, что скользят по его плоти и, лишь у берега немного пенясь, шипя выплескиваются. Красота!