такова, как при Ельцине: уже не существует такой зависимости от государственных служащих, поскольку прибыльные куски бывшей народной собственности уже разделены. Напротив, экономические магнаты все больше удовольствия получают от западной модели: если в переломные годы в приобретении огромного состояния им помогали бесправие и произвол государственных служащих, то теперь для охраны своей собственности они более заинтересованы в правовом государстве. Не менее важным для них является и сотрудничество с Западом, поскольку оно предоставляет перспективы для роста. В то же время интересы аппаратчиков прямо противоположны: они сами мечтают откусить от пирога экономики кусок побольше. Если «западные» менеджеры сидят в центральных офисах своих концернов, чиновникам сложнее пробиться к ним со своими указаниями, которые передаются по телефону. А когда руководители промышленных предприятий приходят к ним сами, взятки получить сложнее.

Скандал вокруг «ЮКОСа» — это апогей в конфликте интересов между аппаратчиками и олигархами. Судя по всему, Ходорковский переоценил собственные силы и влияние, равно как и возможность поддержки со стороны других крупных промышленников. При встрече за круглым столом в Кремле в 2003 г. руководитель «ЮКОСа» осмеливается на то, что на Западе считалось бы его долгом, а в России, напротив, воспринимается как кощунство: перед включенными камерами он горько жалуется президенту на коррупцию, злоупотребление служебным положением и грязные методы государственного нефтяного концерна и конкурента «ЮКОСа» — «Роснефти», известной своими тесными контактами с руководством КГБ и главой надзирательного совета которой является Игорь Сечин — доверенное лицо Путина.

Помимо дружбы с президентом, у Игоря Сечина есть еще и влиятельные родственники. Его дочь состоит в браке с сыном генерального прокурора Устинова, один из обвинителей которого приказывает 2 июля 2003 г., вскоре после посещения Ходорковским Кремля, задержать доверенное лицо олигарха, Платона Лебедева. 3 октября 2003 г. «Файнэншл таймс» сообщает о желании американского концерна «Эксон Мобил» войти в состав «ЮКОСа». В тот же день в дома, принадлежащие Ходорковскому и его доверенным лицам, проникают люди с автоматами Калашникова. Агенты ФСБ забирают из школы его двенадцатилетнюю дочь, допрашивают учителей. Производится обыск в детском доме, финансируемом концерном «ЮКОС». В апреле 2006 г. заведение, в котором среди 150 детей нашли себе приют родственники заложников Беслана и мюзикла «Норд-Ост», будет закрыто.

Адвокат, представляющий главу уже захваченного концерна «ЮКОС», был вызван на допрос; его офис обыскан, что является грубым нарушением адвокатской тайны. Во всем происходящем виден отчетливый почерк КГБ. Это противозаконно и должно, по-видимому, запугать затрагиваемое лицо. Ходорковский получает предупреждающие намеки, что он должен покинуть Россию и продать свою долю в концерне по очень низкой цене, если сам не хочет попасть в тюрьму. «Если от меня хотят избавиться, меня нужно задержать», — заявляет он упрямо. Государственная власть, по-видимому, воспринимает это высказывание как вызов.

Утром 25 октября 2003 г. во время поездки Ходорковского по Сибири самолет фирмы производит промежуточную посадку в Новосибирске. Вдруг в салон заходят люди в масках и со штурмовыми винтовками, они выводят Ходорковского без ордера на арест. Официальное обоснование: миллиардер не явился на допрос в качестве свидетеля. Задержание напоминает «маски-шоу» в камуфляже, возмущенно заявляет заместитель председателя Думы Владимир Лукин в адрес прокуратуры.

На биржах обрушиваются курсы акций, пошли слухи о «путче КГБ». Как обычно в кризисных ситуациях, президент хранит молчание. Только спустя два дня он комментирует задержание — за столом в своем кабинете, где его не может расспрашивать ни один журналист. Например, почему другие олигархи, которые действовали таким же образом, как и Ходорковский, по-прежнему беспрепятственно входят в Кремль и выходят из него. С застывшим лицом, зафиксировав взгляд на блокноте, Путин читает текст. Болезненно и раздраженно, не допуская в свой адрес какой-либо критики, он твердит, что в России царит демократия и правовое государство, говоря это для других олигархов, которые стали миллиардерами, используя ту же модель укрывательства от налогов, что и Ходорковский. Мультимиллиардер Роман Абрамович, губернатор Чукотки, обещавший сделать из нее вторую Аляску, и «по совместительству» владелец футбольного клуба «Челси», быстро убегает, когда по пути в Кремль журналисты его спрашивают, что он думает по поводу ареста своего коллеги. «Я не думаю ничего», — роняет он.

В то время как Союз немецкой экономики в Российской Федерации[148] приветствует арест главы «ЮКОСа» как «повышение правовых стандартов» в России, в среде российских бизнесменов царит дискомфорт, страх блуждает вокруг[149]. Вместо того чтобы прийти на помощь своему коллеге, руководители крупнейших предприятий России становятся на колени перед главой Кремля во время заседания правления их Союза. «Было удивительно, как долго они аплодировали, — как при Сталине, когда каждый боялся первым закончить хлопать», — говорит московский политолог Андрей Пионтковский[150]. По телевизору мало можно увидеть о деле «ЮКОСа». То, что в результате кризиса курс акций упал, РИА «Новости» подает как хорошую новость: можно дешево приобрести какую-то часть.

Одним из следствий дела «ЮКОСа» стало значительное увеличение оттока капитала из страны. Многие российские предприниматели жалуются, что чувствуют себя отверженными. Первым делом российские инвесторы из опасений новых разделов капитала выводят свои деньги по ту сторону границы, в безопасность. Арестом Ходорковского Путин подводит черту под своим первым президентским сроком, в котором он балансировал между либеральными реформами в экономике и авторитарными изменениями в политике. Кризис с «ЮКОСом», как говорит бывший советник Путина по экономическим вопросам, Андрей Илларионов, был «началом холодной гражданской войны». «Если закон применяется выборочно, если из двух людей, которые одинаковым образом разбогатели, одного обвешивают орденами, а на другого надевают наручники, то что-то подгнило в стране, тогда мы имеем правительство произвола», — считает Илларионов[151].

Однако на мировых рынках ценных бумаг положение так и не доходит до лихорадки, которую российские либералы предсказывали как следствие кризиса с «ЮКОСом». Напротив, действия российских властей сказываются в повышении цен на нефть, а именно от этого Россия получает наибольшую прибыль как один из самых крупных экспортеров. Несмотря на явное ускорение оттока капитала, экономический кризис не наступает во многом именно по этой причине. Все новые повышения цен на нефть гарантируют московской казне огромные дополнительные поступления. В самой стране действия, направленные на «ЮКОС», стабилизируют авторитет Путина: поскольку несправедливая приватизация месторождений углеводородного сырья при Ельцине с полным основанием была воспринята обществом как разгромный разбойничий набег, многие сейчас видят в аресте Ходорковского запоздалое искупление. Не в последнюю очередь благодаря твердому контролю над СМИ другие аспекты дела «ЮКОСа» практически не проникают в сознание большинства россиян: например, то, что государство выступает только против крупных спекулянтов, нажившихся на приватизации (да и то выборочно), и расположено не к социально полезным и