* * *

Молоденький стражник, вооруженный до зубов, был полон важности от осознания своей миссии. Он держал Хана под прицелом арбалета, подозрительно щуря светлые глаза и грозно хмуря брови. В башне послышался грохот подкованных железом каблуков, и к воротам выкатился круглый, словно сырная голова, офицер с гривной начальника караула на шее.

– Хто тут у нас? Ась? – рявкнул он, заставив дрогнуть арбалет в руках стражника. – Нарушитель?

Стражник вытянулся, отчаянно скосил на командира глаза, пытаясь видеть одновременно и его, и Зохана, и отрапортовал:

– Оборотень без документов, Ваше Благородие! Грязен, истощен и на вид дик! Наверняка – опасен!

Внимательно слушавший Стрема, которого Хан удерживал за ошейник, насмешливо фыркнул.

Офицер перевел взгляд на собаку и изменился в лице. Одним прыжком пересек разделявшее его и Хана расстояние, схватил оборотня за грудки.

– Откуда у тебя этот пес? Отвечай!

Внутренний зверь Зохана ощерил зубы. Что-то такое промелькнуло в его зеленых глазах, что офицер отпустил его и даже отступил на шаг.

– Я охотился, ушел далеко от родного стойбища, – вспомнив наставления Эстель, произнес Хан, – собаку нашел в волчьей яме… Хочу вернуть хозяину!

– А документов нету! – напомнил стражник из-за спины начальника.

– Пса мы сами вернем хозяину! – тут же сориентировался офицер. – А тебя, клыкастый, до выяснения обстоятельств подержим в кутузке! Если не врешь – отпустим на все четыре стороны! Ну-ка, собака, иди сюда! Ко мне, Стремительный!

Оборотень с удивлением посмотрел на пса. Еще одно имя? Тот, пригнув голову к земле, разглядывал офицера своими оранжевыми глазами, и непонятно, чего в них было больше – превосходства или насмешки.

– Дай мне ошейник! – рявкнул офицер, протягивая руку и… собачьи зубы многозначительно клацнули.

Чтобы уж быть совсем понятым, Стрема зарычал.

– Пробле-е-ема! – протянул молоденький стражник.

– Нет проблемы! – решительно ответил офицер и также решительно отошел еще на шаг. – Тоффин, Дижон и Стайлис – прово́дите парня и собаку во дворец и сдадите на руки начальнику дворцовой охраны. С оборотня глаз не спускать!

«Во дворец? – напрягся Хан. – Мне не нужно во дворец! Мне нужно найти Лихая Торхаша Красное Лихо!»

Между тем, его окружили стражники, и самый усатый из них кивнул:

– Идем, клыкастый! И давай без глупостей!

Следуя за ним, Зохан думал о том, что несмотря на настороженность людей, он не ощущает по отношению к себе ни страха, ни презрения, ни ненависти. Да, они отнеслись к нему, как к бродяге, но не как к врагу! Неужели, рассказывая о Вишенроге, лис не лгал?

На столицу медленно опускалась тьма. Погромыхивали доспехи конвоиров. Стрема спокойно шел рядом. А Хан, который впервые оказался в городе, отчаянно принюхивался и стремился увидеть как можно больше. Его поразил свежий запах соленой воды. Судя по нему, этой воды где-то неподалеку было очень и очень много! Вдоль улиц на равном расстоянии друг от друга возвышались кованые фонари, горящие ярким, но мягким светом. Окна мерцали вечерними огнями, как лестные светляки в весеннюю пору. Сахарные кости, сколько их, этих окон? Сотни? Тысячи? Хан потрясенно разглядывал каменные дома – двух-трех, даже четырехэтажные, с фасадами, выкрашенными краской разных цветов, с красивыми черепичными крышами, вытаращился на храм, мимо которого они проходили. К нему вела лестница, казалось, стремившаяся к небесам, а шпили пронзали облака. Оборотень удивлялся хрупким изящным скамейкам, одиночным деревьям, горожанкам, поглядывавшим на него с интересом, и в конце концов вообще позабыл, куда идет, пока не увидел на площади странное сооружение, похожее на пустую чашу. В середине нее возвышалась фигура Океанского Творца, держащего в руках витую раковину.

– Ты чего встал? – оглянулся усатый стражник. Проследил за его взглядом и пояснил не без гордости: – Сия шедевра была подарена городу Его Величеством Йорли Гаракенским после свадьбы его дочери Ориданы и нашего принца Колея! Сейчас фонтан не работает, а летом тут полно малышни, лезут шмакодявки, прямо в воду. Не успеваем вытаскивать!

– Фонтан? – переспросил Хан, смакуя на языке неизвестное слово, как вдруг Стрема, тявкнув, вырвался и помчался прочь.

– Куда? – закричал оборотень.

– Ловите собаку! – вторил ему усатый стражник, бросаясь в погоню. – Если она опять потеряется – нас ждет Гнилой лабиринт, не меньше!

Конвоиры побежали следом.

Хан понял, что это его шанс, мгновенно перекинулся в рысь и тенью метнулся к проему между домами. Оказавшись на внутреннем дворе, взобрался на дерево, с него перепрыгнул на крышу соседнего дома. По счастью, время было позднее, и большую кошку никто из жителей не заметил.

Оборотень остановился, лишь миновав пару кварталов. Спугнул нескольких котов и устроился под трубой, держа нос по ветру, который таскал за собой разнообразнейшие ароматы: жилья, еды, конского навоза, железа, молока. Невозможно быстро встать на след, когда их так много! Поэтому Хан глубоко вдыхал воздух, поворачивая голову во все стороны. И, наконец, учуял знакомый запах. Его путь лежал в сторону возвышающейся над городом башни, которая сияла так, что глазам становилось больно.

* * *

Его Величество Редьярд разрывал мясо на куски и любовно раскладывал на краю тарелки. Сбоку от него, образовав полукруг, сидели уже подросшие щенки Стремы, числом три, из которых один был черный, другой серый, а третий – белый с серыми пятнами. Но у всех троих глаза горели чистейшим янтарем – в папу.

– Ваше Величество, меня не будет на завтраке, – сказала принцесса Бруни, втихую спуская руку с куском сыра под стол – черный щен метнулся под скатерть и бесшумно заглотил угощение.

– Не порть собаку! – поднял на нее тяжелый взгляд король. – Это почему же – не будет?

– Я тебе говорил, отец, – пришел на помощь супруге принц Аркей. – Завтра – свадьба дядюшки Бруни – Пипа Селескина. Бруни будет на ней присутствовать.

– Мой повар действительно женится на бывшей горничной моей бывшей любовницы? – хмыкнул Его Величество. – Они меня не отравят, вступив в преступный сговор?

– Как можно? – воскликнула Ее Высочество Оридана, изменившись в лице.

Бруни кротко вздохнула. Король был в своем репертуаре.

– Его Величество шутит, дорогая, – сказала она.

Королевский шут с совершенно серьезным видом посмотрел на Оридану и сообщил:

– У моего братца луженый желудок, Ваше Высочество, а собственного яда столько, что чужие ему не страшны. Посему не извольте беспокоиться – вам нельзя волноваться!

Гаракенка расцвела благодарной улыбкой. В последнюю седмицу дурнота начала понемногу проходить, и принцесса снова могла радоваться жизни. По крайней мере – иногда.