И она подписала, а потом выяснилось, что произошла огромная ошибка. Помнил, как сидел за столом в своем кабинете, выслушивал несдержанные ругательства от породистой суки из агентства, а сам терзался никому не нужным благородством. Уже тогда не хотел отступать, не желал переводить это знакомство в мимолетное, но все равно дал ей шанс уйти, яростно проклиная свое великодушие. Дал, но она сама бросила ему вызов. С таким Антуан смириться уже не мог.

А потом пришел холодный расчет. Последние два года такие договоры стали для него делом обыденным, но и причина была более чем весомой. Он беспокоился о дочери и искал для нее человека, которому мог бы ее доверить. Кроме того, ему до отчаяния нужна была наивная дура, которая ради пресловутой любви стала бы его щитом и безоговорочно отдала бы бизнес обратно, не потратив на себя ни копейки. Увы, такие ему не попадались. До Ульяны.

Понимал, что осталось уже совсем немного. Еще несколько недель свободной жизни, и его попытаются убить. Антуан не зря так открыто нарывался. Желал приблизить этот момент как можно скорее, потому что теперь ему нужно было разобраться с собственной жизнью, в которой появилась эта несносная девчонка.

Уже сейчас понимал: это больше, чем договор. Наверное, понял это сегодня, когда слышал фразы, которые били одна больнее другой. Он снова хотел поступить как благородный человек — расставить приоритеты и спустить ее на землю, осознанно сделав больно. Чтобы возненавидела в силу юности. Чтобы ушла, сбежала — он не стал бы держать. И искать бы не стал, пока это все не закончилось.

Но не смог. Сидел в своей спальне в расстегнутой рубашке и уговаривал себя не идти к ней, не касаться ее, не переводить отношения в другую плоскость, на которую по договору имел полное право. Не уговорил.

Желание обладать оказалось сильнее. Желания касаться, видеть, слышать — убивали. Убивали гордость и самообладание. Она сводила с ума. Из раза в раз выталкивала его из привычной жизни, и ему это нравилось. Впервые за долгие годы он чувствовал себя живым, снова молодым. Рядом с ней. Разве можно от такого отказаться?

Так странно. Антуан спокойно разрывал предыдущие договоры и не жалел потраченных денег. Обычно его не хватало дольше, чем на несколько месяцев. Любовницы начинали вести себя в его доме как полноправные члены семьи, пытаясь что-то требовать от него. Верности, например, изводя бессмысленной ревностью. Это откровенно бесило, раздражало. Для него они были предметами мебели, тогда как Ульяне он готов был позволить значительно больше.

И позволял.

Так нравилось ее доводить. Ничего не мог с собой поделать. Сходил с ума от ее разъяренного взгляда, наслаждался горящим взором. Фурия, не меньше. Но такая желанная. Как сжимались ее кулачки, как дрожали губы. Вызывала дикое необузданное желание, контролировать которое ему с каждым днем становилось все труднее.

Но, с другой стороны… Ее нежность — она обескураживала. Этой ночью он сам бережно омывал ее тело, оттирал засохшую кровь, чтобы утром не испугалась, а она буквально засыпала на его руках. Так доверчиво — как маленький котенок. Сам одевал ее в свою футболку. Переложив нежный комочек в кресло, сам перестилал постель, на которой оставались следы его несдержанности и их общей страсти. И сам осторожно укладывал ее, укутывая в воздушное одеяло, словно родного ребенка.

Девочка. Наивная, сильная, смелая. Его девочка, вызывающая искреннее восхищение.

Ульяна покорила его. Она была живой, настоящей. Говорила то, что думала, не переживая о том, что это может повлиять на его к ней отношение. Другие — чаще играли.

И дочка. Ульяна сразу нашла к ней подход, а Адель, на удивление, тянулась к ней так, как не тянулась ни к кому. Наверное, дело в возрасте. Кстати, их с Антуаном разница в возрасте его не волновала совершенно. Волновало другое: как уберечь ее теперь от жестокой игры, что готовилась давно?

Рассказать не мог, хоть и безумно хотел. Впервые желал с кем-то поделиться этим грузом. Дело было не в доверии, а в том, что в его доме давно стояли жучки. Он знал о них, прислуга знала о них, полицейские, с которыми он давно сотрудничал, знали о них. Антуан уже привык жить под постоянным наблюдением, не позволяя себе произносить вслух что-то лишнее. В машине, на работе. Компаньоны отслеживали его везде. Даже телефон был подключен к чужой сети и передавал все услышанное, а не только звонки.

Дело было в бизнесе. Его пассивные компаньоны два года назад вдруг начали проявлять огромное рвение к работе, а уже через месяц Антуан совершенно случайно перехватил партию дешевого вина, которую собирались транспортировать в другие страны. Не давал разрешение на эту продажу, а когда по неосторожности разбил одну из затемненных матовых бутылок, что использовали только его заводы, с удивлением обнаружил лужу обыкновенной крашеной воды, в которой лежали миниатюрные пакетики с сушеной зеленой травой.

Не прикасался к ним. Сразу позвонил хорошему знакомому, чья команда прибыла на место уже через полчаса. Именно они и выяснили через круглосуточное наблюдение, что Антуана собираются устранить с арены. Пункт в договоре на финансирование бизнеса, который он вписал самолично, спас его однажды, когда умерла жена и бизнес перешел к нему как к супругу, но теперь подставлял под удар. Если с Антуаном что-то случится, его доля в бизнесе, согласно договору, отойдет к компаньонам. Именно поэтому ему нужна была такая наивная девочка, как Ульяна, в качестве жены — чтобы в случае его смерти она наследовала компанию и позже передала ее Адель, забота о которой тоже легла бы на ее плечи в худшем случае. В лучшем…

От нее бы попытались избавиться, как только управление перешло бы к ней. Сначала по-хорошему — она ведь совсем не разбирается в этом. Предложили бы все управление передать им, а самой получать законные проценты. Потом по-плохому, если сразу не согласится. Именно на этом компаньонов и поймали бы.

Окрыленные победой, они перестали бы так тщательно скрываться и начали бы совершать ошибки. Сейчас поставки прекратились, но, едва придет его смерть, вся ответственность за происходящее в компании ляжет на компаньонов. Там их и поймают, уличив в двух покушениях и торговле наркотиками. Антуан хотел посадить их навсегда. Удалить из своей жизни, но теперь сомневался. Идеальный план шел коту под хвост. Из-за Ульяны, которую теперь он просто не мог подставить под удар. А вариантов не оставалось. Другую такую он просто не успеет найти, да и найдет ли?

— Доброе утро, ангел мой.

Она спала. Ресницы ее подрагивали — явно пребывала на грани сна и реальности. Жалко будить, но должен был сказать самое важное, а потом пусть спит. Пусть спит и видит красочные сны, в которых, Антуан надеялся, он обязательно будет присутствовать.

— В твоей спальне лежит для тебя подарок, — прошептал, целуя кончик ее носа.

Она нахмурилась, но тут же обвила его шею руками, притягивая к себе. Как был в костюме, так и лег, жадно вдыхая ее запах. От нее пахло снегом, зимней свежестью и праздником. Она сама была как праздник — такая же восхитительно яркая.