– Ты хочешь, чтобы было именно так?

Она попыталась вырваться. Он не поддался.

– Да. – Она понимала, что этот человек знает, чего хочет. – Хочу тебя именно таким.

Жестко и быстро. Никакой возможности остановиться и подумать. Никакой.

Из его груди вырвалось рычание, отдавшееся в ее сердце. Его возбужденный член уперся ей в живот. Да, она хотела чувствовать все это, черт возьми.

– Скажи, если что-то будет не так, – прошептал он, и она поняла, что он теряет контроль над собой. – Пообещай мне это, малышка.

Она моргнула, пытаясь стряхнуть туман желания. Разве кто-либо когда-нибудь говорил ей это?

– Конечно, – заверила она, пытаясь сделать вид, будто все ее предыдущие любовники старались сначала дать оргазм ей, ставили ее на первое место.

Он вскинул брови. Слова не нужны. Она прекрасно слышала, как он советует ей не притворяться.

– Что бы там ни было, – он поднял ее руки и сжал запястья широкой ладонью, – я ожидаю в постели полной и абсолютной честности.

– Мы пока что не в постели, – напомнила она и снова попыталась высвободиться. Но он и не подумал отпустить ее.

Не то чтобы она не возбудилась. Нет. Но чувствовала, как под обычным сексуальным возбуждением нарастает новое. Этан прижал ее к стене одной рукой. Вторая оставалась свободной. Он мог делать с ней все, что хотел.

Но остановится в тот момент, когда она прикажет ему остановиться.

Раз в жизни ей не приходится думать о чем-то, кроме того, что он собирается делать дальше.

– Повернись, – приказал он, отводя ее руки от стены ровно настолько, чтобы она могла повернуться на месте. Потом отвел волосы от шеи и – о боже! – не только поцеловал ее, но и стал жадно покусывать кожу. Повел вниз молнию платья, которое упало к ногам. Теперь на ней оставались только крохотные белые кружевные трусики, не оставлявшие простора воображению.

– О, детка! – восхищенно выдохнул Этан.

Френсис стала поворачиваться, чтобы увидеть его лицо при этих словах. Но Этан слегка шлепнул ее по ягодицам и прижал к стене всем телом.

– Не смотри, – скомандовал он. – Только чувствуй.

– Да, – простонала она, ощущая легкое жжение в том месте, где он шлепнул. – Я хочу чувствовать тебя.

Его рука снова опустилась на ее голые ягодицы, но не сильно. Он не причинял ей боли. Однако тело непроизвольно напряглось, и предвкушение следующего прикосновения прогнало все мысли из головы.

Этан свободной рукой обнял ее за талию, отвел от стены ровно настолько, чтобы сжать груди, теребя соски, пока те не затвердели от желания. Потянул за них еще сильнее.

– Так? – спросил он, обдавая жарким дыханием. Развел коленом ее ноги, и она стала тереться об него бедрами, пытаясь смягчить давление в том месте, где сосредоточились боль и жжение.

– Да, – простонала она, двигаясь непроизвольно, пытаясь найти освобождение, получить разрядку, которую мог дать только Этан.

– Хочешь большего? – Он снова потянул за сосок.

– Этан, пожалуйста, – простонала она, потому что, как ни старалась, не смогла облегчить сладостную пытку.

Этан отодвинулся от нее.

– Не шевелись, – приказал он. Освободил ей запястья, отошел на шаг.

Френсис внезапно стало холодно и неуютно. За спиной послышался звук разрываемой упаковки. Презерватив. Хорошо.

Этан положил руку ей на затылок и оттащил от стены.

– Жестко? – спросил он, желая удостовериться.

– Жестко, – почти взмолилась она. – Жестко и быстро.

Он повел ее к кровати, но вместо того, чтобы уложить, перегнул через край. Снял с нее трусики. Она осталась обнаженной. Перед ним.

Тело трепетало от желания, предвкушения и возбуждения. Это не было нежным и бережным, особенно когда он схватил ее за бедра и поднял попку, прижав к каменно-твердой эрекции. Пальцы жадно впились в ее плоть.

– Этан, – простонала Френсис, когда он снова шлепнул ее достаточно сильно, чтобы напряглись мышцы, и она едва не кончила, судорожно комкая покрывало руками. Снова напряглась, надеясь и моля о следующем прикосновении.

– Жестко, быстро и сейчас. Сейчас, Этан, иначе, клянусь, утром ты мне не понравишься. Более того, я тебя возненавижу. Сейчас, Этан, сейчас!

Он встал между ее ног и со стоном мужского удовлетворения вонзился в нее. Жестко. Френсис ахнула от внезапности вторжения.

Да, ничего не скажешь, он огромен. Однако ее тело приняло его. Он врывался в нее со всей агрессивностью, в которой она так нуждалась.

Вскоре Френсис достигла пика, и волна ощущений обрушилась на нее.

«Какое блаженство», – подумала она, обмякнув после того, как ураган улегся. Она так хотела кончить, так хотела, и… и…

И Этан не остановился. Не излился в нее. Помедлил достаточно долго, запустил руки в ее волосы и потянул так, что голова оторвалась от простыни.

– Теперь ты разогрелась? – требовательно спросил он, и дрожь пробежала по ее телу. Он тоже почувствовал это, поняла и она.

– Ну, детка? Готова?

Он еще не закончил. О нет, он еще не закончил с ней. Он заставит ее забиться в оргазме. Так быстро и жестко, что, когда снова вторгнется в нее, она сможет принять только его. Френсис выгибалась в ответ на его жадные требования и стонала. Ей хотелось кричать, но с волосами, намотанными на руку Этана, это было довольно трудно. Все в ней напряглось, когда Этан дал в точности то, что она хотела. Жестко и быстро.

На этот раз, когда он с размаху опустил ладонь на ее ягодицы в такт собственным выпадам, она задергалась в конвульсиях так же сильно, как в первый раз. Ничего не могла с собой поделать. Тело действовало по своей воле. Все, что она могла, все, что чувствовала, – были Этан и то, что он делал с ней.

Оргазма ярче и такой мощи она еще не испытывала. Даже забыла, как дышать.

Этан держал Френсис, пока волны наслаждения омывали ее, оставляя только удовлетворение. Когда она прижалась лицом к простыням, обессиленная, задыхающаяся, он отпустил ее волосы, вцепился в бедра и сделал еще три резких выпада, прежде чем застонать и упасть на нее.

Они лежали так несколько секунд. Он вжимал ее в матрас всей тяжестью, пока она пыталась вспомнить, как дышат нормальные люди. Однако нормальной она больше себя не чувствовала, это точно.

Она не понимала, что чувствует. Ей хорошо – о да! Тело безвольно обмякло, кожу покалывало, и все было изумительно.

Но когда Этан скатился с нее и, наклонившись, поцеловал между лопатками, она определенно не ощущала себя нормальной. И не повернула головы, чтобы взглянуть на него. Не знала, что сказать. Она! Френсис Бомонт! Потеряла дар речи! Этого само по себе было сложно добиться, но получить такое полное и неожиданное удовлетворение и не сделать ни единого язвительного замечания или уничтожающего выпада?