class="p1">Ошейник я купила ей голубой, блестящий. Кажется, Метель сама удивилась шикарному подарку, во всяком случае, шею подставила охотно и сразу же отправилась танцевать у дверей. Пришлось идти на улицу.

На поводке и в ошейнике собака почему-то вела себя увереннее, не оглядывалась на меня и дверь подъезда и согласилась отойти подальше от дома. К другому дому. Перейти на другую сторону улицы, к большому старому клену, куда часто подходили другие собаки. Снег вокруг клена был утоптанным и желтым. Метель долго нюхала его, с интересом похрюкивая, будто читала интересную книгу. Впрочем, именно книгу она и читала. У них, собак, свои отношения с запахами.

Каждую прогулку Метель уводила меня все дальше от дома, сворачивала в неожиданных местах. И я внезапно выясняла, что в нашем районе полно мест, о существовании которых я даже не подозревала. Проезд между домами, за которым открывался внутренний дворик со скамейками, клумбами и скульптурами детей, засыпанных снегом, но все равно очень красивыми. Маленький магазинчик «Репейник» в подвале совершенно обычного дома, где я купила себе наконец, теплую вязаную шапку с ушами и узорами, которые напоминали мне цветочный орнамент. Сквер с ровными рядами очень старых лип.

И в конце концов я познакомилась с совсем другими людьми. Они называли себя «собачниками» и причислили меня к своему клубу. Все началось с того, что одна полная женщина, в красной куртке, закутанная в платок так, что видны были только глаза, утром сказала мне «Здравствуйте!». Я удивилась и поздоровалась в ответ. Тем более что Метель в это время на свой собачий манер знакомилась с собакой женщины — это был невысокий черный песик, весь кудрявый, будто бы специально завитый. Потом мне пожелал доброго утра немолодой мужчина в шуршащих синих брюках и такой же шуршащей синей куртке. На поводке у него был лохматый пес песочного цвета, пес всегда словно бы улыбался, махал хвостом каждому встречному и очень часто нес что-нибудь в пасти: то мячик, то варежку, то пустую пластиковую бутылку, то палку. А мужчина разговаривал приятным басом, в нем чувствовалась такая же открытая радость, как и в его собаке. К концу каникул со мной здоровались уже десятка два людей. И я желала здоровья им в ответ. Это было странное чувство. Они ничего не хотели от меня. Они не знали, кто я такая и как меня зовут. Но они желали мне хорошего дня или доброй ночи, когда мы расходились каждый в свою сторону после того, как собаки набегаются и наиграются, они желали удачи или говорили «увидимся». И они были искренни. Я чувствовала их эмоции. Это было так неожиданно. Впервые в этом городе я встретила людей, которые были живыми и не казались мне сломанными игрушками.

Может быть, я чего-то не знаю, и это просто другой народ? Другая нация? Может быть, у них тоже нет двадцать восьмой хромосомы или какой-то другой? Или у них другие гены? Мне хотелось бы вернуть все свои умения даже просто для того, чтобы узнать, кто они такие. Неужели просто общение с собакой сделало их такими? Нелепая гипотеза, конечно… Но не такая уж несостоятельная. Я рылась в учебнике и в интернете, но не нашла никакой другой расы, кроме человеческой. Они все были одним народом — и те, кто привязали мою Метель с завязанной пастью в глухом лесу, и те, кто встают до зари, чтобы прогуляться со своей собакой по парку и здороваются с незнакомыми людьми…

Интерлюдия: Фотография

На фотографии их младший сын обнимал тоненькую девушку в полупрозрачном платье. В другой семье осуждение несомненно вызвало бы платье, но родители паренька смотрели на девичьи уши — из золотистых волос выглядывали два изящных треугольничка с очень характерным изгибом. У людей не бывает таких ушей.

— Бутафория, — наконец, сказал мужчина. — Посмотри, цвет не совпадает с цветом рук и шеи.

Женщина всмотрелась в фотографию и поморщилась. Действительно, цвет другой и выемка слишком грубая. Но смотреть все равно было неприятно.

— Надо было ему рассказать, — вздохнула Елена Михайловна.

— Зачем? — огрызнулся муж. — Это обычная девочка. Даже близко не эльф, просто вырядилась под эльфа.

— Я вижу, — резко бросила Елена Михайловна и закрыла фото, будто ей было противно на него смотреть. Хотя там был ее любимый сын со своей девушкой, к которой он, судя по всему, очень привязан.

— Тогда что тебя задевает?

Она поджала губы. Посмотрела на мужа. Вздохнула.

— Это же… неприлично. Наряжаться в этих тварей.

— Лена, Лена, успокойся. Этих тварей давно нет на Земле, ты же знаешь.

— Возможно, одна все-таки есть, — упрямо возразила Елена Михайловна. — Мы не нашли никого той ночью.

Мужчина вздохнул.

— Я говорил с нашими. С Михайловыми и Гавриловыми. Все чувствовали той ночью прорыв границы. Сначала никто не хотел признаваться. Каждый думал, что именно он упустил тварь. Но когда я рассказал… все признались

— И… что это значит? — тихо спросила Елена Михайловна.

— Я не знаю. Никто не знает. Может быть, граница стала на миг проницаемой и все. Из-за каких-то колебаний между мирами, — мужчина пожал плечами. — Феликс говорит, такое может быть. Иногда бывает. Как на замерзшей реке трескается лед.

— Феликс только и делает, что говорит и строит теории.

— А что ему еще остается?! Мне не нравится, чем он занимается, но я понимаю, почему он это делает. И я не хочу Матвею такой жизни, как Феликсу.

— Так и я не хочу, — вздохнула Елена Михайловна.

Мужчина обнял ее и поцеловал в висок.

— Признайся, наши предки хорошо поработали здесь. Наша задача — сохранять чистоту мира. А для этого не надо столько охотников, как раньше. Пусть Матвей живет полной жизнью.

— Может, хотя бы рассказать ему?

— Зачем? Он не поверит. В такое сложно поверить взрослому человеку. А инициировать его просто так, ради знаний, жестоко. У нас уже есть Феликс.

— Но эта девушка… — Елена Михайловна запнулась, вспоминая имя. — Людочка…

— Дань моде, — отмахнулся мужчина. — В нашем детстве все поголовно играли в Робин Гуда. Через пару лет забудут про эльфов, выйдет новое модное кино или появится новая модная книга. Так всегда было. Не паникуй.

— Я не переживу, если с ним что-нибудь случится, — прошептала Елена Михайловна. — Я не переживу.

— Все с ним будет хорошо, — улыбнулся мужчина. — У него есть мы. И наши гены.

— Да, — согласилась она. — Что-что, а наши гены у него никто не отнимет.

— Вот именно, — согласился мужчина.

Часть 3. Фактор неожиданности. Глава 1. День первый