на родителей. Почему одни болезни встречаются у отца, сына и так дальше. А другие не передаются детям.

— Узнал?

— Да. И рано или поздно мы дойдем в наших записях до этого места.

— А оно того стоило? — спросила Астра.

— Да, — снова ответил Селикс так просто, будто она спросила, не хочет ли он выпить воды. — Теперь я могу лечить людей. По-настоящему лечить. Раньше все, что я делал, было похоже на починку. Ну то есть у тебя порвалась рубашка, и ты ставишь заплату или зашиваешь, так ведь? А я научился делать так, чтобы нитки снова срослись.

— Так не бывает, — сказала Астра.

— Бывает.

— Тогда ты, наверное, мог бы починить мои ноги, — в шутку сказала Астра.

— Мог бы. Но во-первых, тебе будет очень больно.

— А во-вторых? Ты боишься, что я уйду? Нет, я не уйду.

— А во-вторых, ты сможешь только ходить и то, очень неуклюже. Ни бегать, ни танцевать. Ничего такого.

— А мне и не нужно здесь ничего такого — ни танцев, ни беготни… Танцы вообще глупое занятие.

— Танцы бывают очень красивыми, ты просто не видела, — тихо возразил Селикс. — А я уже не увижу.

— Ты же говорил, что смотреть нужно не глазами.

— Танцы нужно смотреть глазами, — ответил Селикс и замолчал до самого дома.

На следующий день после обеда вместо того, чтобы уйти по делам, Селикс вынес Астру из пещеры на поляну, усадил рядом с родником и сел напротив.

— Ты еще не передумала лечиться?

— Я? Нет, конечно, — Астра рассмеялась.

— Будет больно. Я предупреждаю.

— Если бы тебе предложили вернуть глаза, но сказали что будет больно, ты бы отказался?

— Значит, твой ответ «да»?

— Мой ответ — да, — подтвердила Астра.

— Тогда закатай рукав выше локтя, — сказал Селикс.

Астра послушно подернула рукав кофты, мужчина одной рукой взял ее за запястье, второй крепко сжал сгиб у локтя. И больше не делал ничего. Астра все ждала, что он ей что-то скажет, но он молчал. Минуту, две, пять, десять. Рука затекла и стала казаться тяжелой и чужой, потом начала неметь и наливаться красным. Астра испуганно смотрела то на свою руку, то на Селикса. Его лицо выражало крайнюю сосредоточенность и девушка не рискнула ничего спрашивать. Наконец, он отпустил ее руку и начал растирать ладони.

— Подними руку вверх, помаши ей, подвигай, потри. Скоро неприятные ощущения пройдут.

Астра послушно махала, терла и действительно, рука снова стала прежнего цвета.

— А теперь, — сказал Селикс и Астре показалось, что он смущается, — тебе придется разрешить мне потрогать твою ногу.

— Да ты столько раз ее трогал, — улыбнулась Астра, — когда носил меня на руках!

— Это не считается. И потом, ты была в одежде.

Астра вздохнула. Подняла юбку, стащила чулок с правой ноги. Селикс провел ладонями вдоль — от колени до лодыжки, обхватил щиколотку, тоже долго молчал. На сейчас раз Астре не было больно — ноги давно ничего не чувствовали: ни тепла, ни холода, ни колючих шерстяных чулок, ни прикосновения рук. Снова прошло много времени, прежде чем Селикс выпустил ногу из рук и со вздохом сказал, что вторую ногу он тоже хочет посмотреть. Астра хмыкнула и стащила второй чулок. Пока в лечении не было ничего болезненного или неприятного. Если так будет продолжаться и дальше, то совершенно непонятно, о чем ее так старательно предупреждал Селикс. Разве что ему не очень хотелось браться за бесплатную работу… Бесплатную! Астра выругалась про себя. Как же она сразу не сообразила! Она едва дождалась, когда Селикс окончит свой «осмотр». Правда, она решила начать издалека.

— Знаешь, пока мне было совсем не больно. Все лечение будет таким простым?

— Пока не было никакого лечения, — ответил Селикс. Его голос звучал устало. — Пока была только диагностика.

— Диа… что?

— Я выяснял, что с твоими ногами.

— Как ты выяснял? — изумилась Астра. — Ты же просто держался за меня! Разве так можно что-то выяснить?

Селикс неожиданно рассмеялся.

— Любой нормальный человек спросил бы, что я выяснил, а не то, как я это делал.

— Хорошо, что ты выяснил?

— Что тебе можно вернуть твои ноги. И если ты кроме моего лечения, будешь сама заниматься ногами каждый день, если ничего не случится с нами обоими, то следующим летом ты сама будешь бегать за грибами и ягодами… Или сбежишь от меня навсегда.

— Не надо думать обо мне плохо, — сказала Астра. — Я не для того приехала к тебе, чтобы сбежать. А как ты это выяснил?

Селикс по-настоящему развеселился.

— Да ты упрямая, как я посмотрю.

— Очень, — подтвердила Астра.

— Я когда-нибудь тебе объясню.

— А можно прямо сейчас?

Так началось не только ее лечение, но и ее учеба. Селикс объяснил Астре, что каждое живое существо состоит из клеток, а в каждой клетке есть заветный сундучок — ядро, а в нем — длинные-предлинные цепи молекул, которые хранят в себе важные знания — о том, чем должна заниматься эта клетка, как себя вести при болезнях или во сне, сколько должна жить и как часто размножаться… Иногда эта информация оказывается ложной или неполной, или исковерканной, или подмененной — и тогда человек начинает болеть. И для того, чтобы увидеть эту информацию, ему пришлось научиться видеть совсем другой свет… и с тех пор он не может смотреть, как обычные люди. Это случилось много лет назад, и Селикс уже придумал, как сделать так, чтобы не отказываться от одного зрения ради другого. Но себе он уже не сможет ничего исправить, потому что настраивая себе другое зрение, он сломал первое, в то время как его можно было просто отключить. Но зато другие больше не повторят его ошибок. Астра оказалась прилежной ученицей и скоро уже понимала многое из того, что он диктовал ей по утрам и иногда даже задавала вопросы не только о том, как правильно писать слова.

Лечение тоже двигалось. Боль пришла очень быстро. Сначала она была слабой и даже приятной, легкие покалывания и тепло — так отходят после сильного холода замерзшие ладони. Но потом жар разгорелся, а покалывания превратились в резь и судороги. А Селикс радовался и говорил, что все правильно, так и должно быть. Он почти каждый день готовил грибы и ходил в деревню за молоком и творогом.

— Тебе нужно, — рявкнул он, когда Астра сказала, что онслишком сильно ее балует. — На твоих ногах должны нарасти мышцы, чтобы ты могла стоять.

Астра каждый день старательно делала упражнения, которые ей показал Селикс. От них становилось еще хуже, ноги скручивались внутри, как будто там были веревки, Астра