наконец пришел к выводу, что может позволить себе жить так, как хочет. Он больше не желает заниматься торговлей, предпринимательством, у него уже есть миллионы, и он может заняться поисками Трои. Но сначала он совершает кругосветное путешествие, осуществив еще одну свою давнюю мечту.

Здесь тоже сказалась его способность к языкам: в каждой стране, куда он приезжал, он вел дневник на языке этой страны. Так он поступал в Европе, а исключение сделал разве что для Японии и Китая – дневники этого периода записаны на французском языке. Одаренность его была невероятной. Он был гениальным самоучкой с незаурядной энергией и интуицией. Будь у него хорошее гимназическое и университетское образование, он мог бы, конечно, стать выдающимся ученым. Он даже пытался потом получить системное образование, по обыкновению преувеличивая постфактум эффективность этих попыток. Так, он пишет, что учился в Сорбонне, и это правда – но учеба продолжалась всего пару месяцев.

Он защищал диссертацию в Ростокском университете в Германии, но лично на защите не присутствовал, так как в это время находился в США. Далее Шлиман утверждал, что он написал диссертацию на древнегреческом языке. В действительности же он отправил две свои ранее написанные книги на французском, созданные на основе его путевых заметок про современные Китай и Японию, работу «Итака, Пелопоннес и Троя. Археологические исследования» и короткую автобиографию на 8 листах. Вот она-то и была на латинском и греческом языках. Вскоре после этого Шлиману присвоили степень доктора философии.

Проехав по всему миру, он осуществляет свою мечту и переселяется в Грецию, женится на гречанке, которая была моложе его на 30 лет, происходившей из довольно достойной, но обедневшей семьи. У них родилось двое детей. Шлиман называет дочку Андромахой, как звали жену великого Гектора, защитника Трои, а сына – Агамемноном, как звали царя Микен, предводителя похода ахейцев на Трою. И это была не единственная из его экстравагантных выходок. В их доме в Афинах, – а он в это время мог себе позволить любую роскошь – на окнах не было занавесок. Он сказал: «У древних греков занавесок не было, и у нас не будет». Зато всю мебель в доме сделали под его рост, а как там будут его жена и дети усаживаться на такие стулья – ему было совершенно неважно. Он переименовывал всех слуг, также давая им имена гомеровских героев. Он говорил, что не хочет запоминать, как зовут того или другого слугу, а вот героев Гомера он не забудет никогда. Шлиман непрерывно перечитывал Гомера, повсюду возил с собой «Илиаду», «Одиссею», без преувеличения знал их почти наизусть.

Вооруженный этими знаниями, Шлиман отправился на поиски Трои – некогда независимого города, подчинявшегося царю Приаму и расположенного в Малой Азии.

К XIX веку большинство историков понимали, что Троя находится где-то на территории тогдашней Османской империи, где-то в Малой Азии, неподалеку от пролива Дарданеллы. Удачное расположение на важнейших торговых путях и было источником ее легендарного богатства, – но где именно, никто точно не знал. Было несколько мест, о которых говорили: «Ну, вот примерно здесь была Троя». И Шлиман отправился по этим местам. Поиски происходили примерно так: он к примеру приезжал в одно место, проводник ему сообщал: «Здесь была Древняя Троя». «Ага, – рассуждал Шлиман, – а вот у Гомера написано, что на берегу стояли ахейские корабли и лагерь ахейцев, и когда ахейцы отправлялись на битву, они иногда несколько раз за день перемещались туда-обратно. Значит, лагерь находится где-то близко. Но здесь море далеко. Это не то место». Согласимся, рассуждение немного смешное: береговая линия меняется, и в той же Малой Азии древний город Милет стоял на берегу моря, а теперь оказался далеко от моря. Море ушло. Но Шлимана это не заботило, он был абсолютно убежден, что все должно быть, как у Гомера. – И отправлялся в другое место, где проводник говорил: «Ну, это вот точно Троя». «Ага, – соглашался Шлиман, – ну да, от моря вроде недалеко, равнина большая. Похоже. Но вот у Гомера написано, что рядом с Троей било два источника: один холодный, другой горячий». «Ох, – говорит проводник, – вот здесь 39 источников». Но у Шлимана наготове термометр – его вообще сильно занимала температура воды. Когда в Афинах крестили его ребенка, он чуть не сорвал крестины, желая, к крайнему негодованию священника, измерить температуру воды в купели. И теперь Шлиман измеряет температуру во всех 39 источниках, и обнаруживает, что все они одинаковые. Конечно, за прошедшие тысячелетия все могло измениться, но Шлиман непреклонен: «Нет, это не то». И отправляется дальше, в деревню Гиссарлык, про которую тоже с незапамятных времен говорили, что, может быть, здесь, под холмом (или в древности на холме) находилась великая Троя.

Наконец глазам Шлимана открылось место, удивительным образом отвечавшее описаниям Гомера. Но Шлиман был не первым, кто возлагал на Гиссарлык большие надежды. На почве любви к Гомеру он подружился с Фрэнком Калвертом – британским дипломатом в Османской империи, предпринимателем и большим любителем древностей. Калверт даже приобрел для проведения раскопок часть холма Гиссарлык еще до знакомства со Шлиманом. Вот только средств для проведения масштабных раскопок у него не хватало. Он-то и убедил Шлимана окончательно в перспективности раскопок именно в этом месте. Шлиман повел поиски с размахом, недоступным Калверту, так что их сенсационным результатом мы обязаны его интуиции и авантюристической жилке (и отчасти – его готовности нарушить договоренности с османским правительством, о чем и не помышлял законопослушный Калверт).

Шлиман нанял местных жителей, и они начали копать. Первые же раскопки показали, что под холмом Гиссарлык скрывается древний город. На сегодняшний день подавляющее большинство ученых считают, что интуиция не обманула Шлимана, что Гиссарлыкское городище – это действительно гомеровская Троя.

Мы по праву называем Шлимана гениальным археологом, но с точки зрения современной археологии он делал вещи по меньшей мере странные. Сегодня археологи работают очень-очень медленно. Они прекрасно знают, что даже самая маленькая находка может оказаться бесценной. Это может быть бусина, подобная тем, что находили при раскопках Древнего Шумера. Эти бусины, сделанные из сердолика с геометрическими узорами, которые находили прежде только в Индии при раскопах древнейшего города Мохенджо-Даро, породили кучу разных теорий о том, что шумеры пришли из Индии, как они торговали с Индией… Всего-навсего крошечная бусинка! Но не будь ее, – и этих теорий, тоже бы не возникло.

В Денисовой пещере на Алтае нашли даже не косточку от мизинца – фрагмент, фалангу мизинца первобытной девочки. Что может рассказать крошечная косточка? Но когда проанализировали ее ДНК,