портьеры, пол блестел, натертый до блеска. Мысли в голове путались, как нити, а сердце глухо стучало вместе с утекающими секундами. Наконец, перед нами распахнулась деревянная дверь, и я увидела того самого нейта Алиуса.

Им оказался недовольный мужчина лет сорока пяти с раскрасневшимися от жары щеками. Чем-то он напомнил заместителя нашей заведующей — скандального человека, который вечно ко всем придирался. Черный камзол его был застегнут на все пуговицы, а сканирующий взгляд, которым он окинул нас с Ликом, сразу мне не понравился.

— Сначала пусть войдет мальчишка! — гаркнул маг. — А вы ждите в коридоре.

Сглотнув, Лик начал приближаться к нему маленькими шажочками, и в этот момент дверь захлопнулась прямо у меня перед носом.

Ожидание тянулось бесконечно долго. Я напрягала слух, пытаясь понять, о чем они разговаривают, но из кабинета не доносилось ни звука. Боже мой, лишь бы этот противный маг не навредил моему мальчику, лишь бы ему позволили развивать свой дар! Я холодела, когда представляла перед собой Лика со взглядом, полным боли и разбитых надежд.

Наконец, дверь распахнулась. Меня не надо было приглашать, я как штык встала на пороге, отважно шагнула внутрь, глядя в глаза нейту Алиусу. Покрутила головой, но Лика нигде не было. И лишь вторая дверь в дальнем конце кабинета не позволила хлопнуться в обморок. Наверное, он прошел туда, но почему мне не дали с ним увидеться?

Маг проследил за моим взглядом и холодно произнес:

— Потом встретитесь с мальчишкой. А пока садитесь, — и дернул подбородком в направлении кресла.

У меня и мысли не возникло ослушаться или начать препираться, ноги сами понесли к к обозначенному месту. Только сев напротив Алиуса, я почувствовала, как голова проясняется, а с мозга словно стекает вязкий морок. Должно быть, он умеет манипулировать чужим сознанием!

— Что с Ликом? Где он?

Маг вздернул бровь и постучал пальцами по столу.

— Только не вздумайте врать, как это делал ваш мальчик. Никакая вы ему не сестра.

Этого еще не хватало! Что такого наговорил Лик? Показалось, будто душа покидает тело и парит под потолком, взирая на меня: растерянную, подавленную, и на властного нейта Алиуса. Как бы я не настраивала себя и не храбрилась, в глубине души все равно оставалась маленькой девочкой, которой только предстоит научиться быть сильной.

Во рту стало сухо, и я сглотнула. Маг продолжал сканировать меня взглядом, словно хотел выяснить все тайны, пробраться в черепную коробку и от души там порыться.

— Покажите свою руку, — скомандовал, и я, как марионетка, послушалась. Алиус недовольно сжал губы и продолжил: — А теперь, как зовут и откуда вы родом?

— Аннис из… из Енотов! — выпалила первое, что пришло в голову, не успев даже подумать.

Но с другой стороны, есть ведь Лисички и Волчий Хвост?

— Из… Енотов? — медленно переспросил он, будто не поверил ушам.

Кажется, я промахнулась. Наверное, еноты у них тут не водятся. Не знаю, почему именно это пришло в мой охваченный волнением мозг. Присутствие нейта Алиуса давило, как могильная плита, хотелось или спрятаться или сбежать через окно. Я точно столкнулась с не самым простым магом, что теперь делать?

— Это деревня? Где она находится?

Как говорил Карлсон: “Спокойствие, только спокойствие!”. Я несколько раз вдохнула и выдохнула, стараясь привести сердцебиение в норму и хоть немного вырваться из-под чужого влияния.

— Деревня далеко отсюда… на Север… или на Восток… Простите, господин маг, я не сильна в географии, даже грамоте не обучена.

Он скептически хмыкнул. Наверное подумал: “Чего взять с этой невежды?”

— Лааадно, пусть будет из Енотов.

И ухмылочку такую выдал… гаденькую. Словно почуял попаданку, которой можно закусить вместо обеда.

— Вы что же, Аннис из Енотов, колдовать пытались? С ограничивающей печатью? Это вопиющее нарушение правил! Еще и срок нарушили. Что предлагаете с вами делать?

“Понять и простить. И отпустить”.

— Я не нарочно. Дело в том…

Но маг не желал слушать никаких объяснений.

— Видел я таких, кто “не нарочно” сжег конюшню вместе с конюхом и устроил ураган на городской площади. Мне надо проверить, не причинили ли вы кому-нибудь вред, — сказал он строго. — Эти провинциальные следователи совсем не хотят работать, они наложили слишком слабую печать, чем вы и пользовались, дорогуша. Отчего-то память мальчишки не сохранила никаких воспоминаний о вас, и это очень странно, — он напирал и напирал. — Теперь мне придется исследовать ваши воспоминания. И если я выясню, что вы использовали дар во зло… — он посмотрел так многообещающе, что у меня скукожился желудок.

А потом неспешно поднялся с места и стал приближаться.

— А может, не надо? Я не владею огнем, вам нечего бояться. Я ничего плохого не делала, только лечила детей, — тело почуяло опасность, я хотела подскочить, но маг предугадал это желание и сделал короткий взмах.

Меня парализовало, и тело обмякло в кресле.

Ну все, сейчас он прочтет воспоминания и узнает, что я попаданка. Что со мной сделают? Сразу убьют или пустят на опыты? В том, что мое странное переселение воспримут сугубо положительно, я сомневалась.

— Не бойтесь, милочка, это стандартная процедура, — проговорил Алиус обманчиво спокойно, и прохладные пальцы легли на виски. — Пришлось вас обездвижить, чтобы не дергались. Лишние телодвижения только мешают.

В ответ я негодующе замычала, потому что мышцы языка парализовало тоже. Так бесцеремонно! А как же гуманизм? Как же защита прав человека?

Я видела, как хмурится лоб мага, как он сжимает веки, а по виску ползет блестящая капля пота. Я чувствовала щекочущее тепло в области затылка, но вскоре мысли закружились так быстро, словно голова превратилась в стиральную машинку. Перед внутренним взором всплывали картины, как я запираю дверь за дверью, и внезапно — полная темнота.

Все это длилось, наверное, пару минут, а потом Алиус ругнулся себе под нос и убрал руки.

— И принес вас Темнейший, Аннис из Енотов! Чувствую, с вами проблем не оберешься, — он извлек из кармана платок и промокнул лоб. — Вы просто на такое не способны!

Да что же он тянет? Что ему удалось выяснить?!

— Почему ваша голова выглядит, как чистый лист? Этого не может быть!

В ответ я только замычала, а маг продолжал вести монолог возмущенным и даже каким-то растерянным голосом:

— Сколько лет работаю, а с таким первый раз сталкиваюсь. Какая-то девчонка из деревни… здесь явно