На Маркизы? На Хива-Оа? Мой родной остров! Не сводя глаз с вершины горы Теметиу за окном бунгало, заставляю себя спросить ровным голосом опытного следователя:

— Это все?

Янн закивал, как марионетка.

— Это все. Объясняя свой поступок, Метани Куаки признался следствию, что после того, как его бросила подружка, страдал жестокой депрессией, и это подтверждено психиатрами.

— А твоя жена какое к этому отношение имеет?

— Ты ведь уже догадываешься? Это она вела расследование с первого дня, расследовала убийство Одри Лемонье, затем Летиции Скьярра и, наконец, нападение на Дженнифер Карадек. Фарейн уверена, что Одри Лемонье и Летицию Скьярра убил Метани Куаки. Не буду грузить тебя подробностями, это почти двадцать лет расследований, десятки коробок с документами, которых я не читал, я знаю об этом деле только то, что могла рассказать мне Фарейн, но она о нем говорила, можешь мне поверить, она на нем помешалась. Это он, твердила она мне каждый вечер за ужином, приглушая звук телевизора, чтобы я мог сосредоточиться, это он, я знаю. У нее не было никаких формальных доказательств, а только совокупность улик: анализ психологов, где он был представлен маниакально-депрессивным психопатом, чье психическое равновесие было нарушено с тех пор, как его бросила подружка; отсутствие у него алиби на те вечера, когда было совершено нападение на Одри и на Летицию; близость мест преступления на левом берегу в Париже и, само собой, маркизские татуировки.

— Куаки подписывал все свои татуировки перевернутым Энатой?

— Конечно, нет, иначе связь с жертвами была бы очевидна. Невозможно было с уверенностью заявить, что татуировки Одри Лемонье и Летиции Скьярра — его рук дело. Избавлю тебя от противоречивых результатов экспертиз использованных чернил и оставленных иглами следов. Фарейн все время утыкалась в одну и ту же стену: все указывало на Метани Куаки, сумма совпадений вела к очевидности, но не было ни одного достаточно веского доказательства. Дело об убийствах Одри и Летиции в конце концов было отправлено в архив, но, сама понимаешь, Фарейн от него не отступилась. Она продолжила расследование, убежденная в том, что как только Куаки будет освобожден, на свободе окажется насильник-психопат. Ее поддерживали родственники обеих девушек. Одри снимала квартиру вместе со студенткой-ровесницей, подругой детства, забыл, как ее зовут, но она создала комитет поддержки. И еще отец и мать Летиции и люди с севера, кажется, из Мало-ле-Бен.

Я продолжаю смотреть на гору за окном. Гора Теметиу похожа на египетскую пирамиду или на парижскую пирамиду, телепортированную в джунгли.

— Но Метани Куаки вернулся на Маркизские острова…

— Да, и Фарейн немного успокоилась, хотя один вопрос не давал ей покоя: кто она, эта подружка Куаки? Она прожила у него несколько месяцев, он так и не назвал ее имени, и она так и не объявилась. У него просто нашли кое-какие забытые вещи, одежду, губную помаду, а еще несколько темных волосков, но анализ ДНК ничего не дал. Разумеется, те, кто вел расследование, подозревали Куаки в том, что он ее убил. Но доказательств и на этот раз никаких. Я думал, что Фарейн со временем избавится от этой навязчивой идеи, но все снова закрутилось шесть лет назад, когда Метани Куаки исчез.

Мне словно иглу воткнули в кожу.

— Как это — исчез?

— Центральный комиссариат полиции пятнадцатого округа был на связи с полицейскими Таити и продолжал следить за Куаки. Примерно как за преступниками с литерой S[20]. В случае Куаки S — это «сексуальный». Все понимали, какую опасность он собой представляет. Он снова стал работать татуировщиком на Хива-Оа, после этого сообщений об изнасилованиях или исчезновениях людей не поступало. А потом в одно прекрасное утро он сам испарился! Бесследно. Это доказательство его вины, неделями талдычила Фарейн, его достал надзор, и он свалил. Эта сволочь снова возьмется за свое в другом месте, на другом острове, под другим именем. Только теперь никому не было до этого дела, кроме подруги Одри Лемонье и родителей Летиции Скьярра, во всяком случае — матери. Отец, кажется, к этому времени уже умер. И тогда в голове Фарейн зародилась идея книги.

Мой капитан воткнул в меня вторую иглу.

— Книги?

— Да… Фарейн всегда очень много читала. И это, кажется, довольно часто случается, что полицейским хочется рассказать о своей жизни, собственно, они это и делают. Она забрала себе в голову написать об этом деле. «Земля мужчин, убийца женщин. Дело татуировщика из пятнадцатого округа». Несколько месяцев она каждый вечер садилась за компьютер и в конце концов закончила рукопись в триста страниц, дала ее почитать нескольким близким людям, мне в том числе, и мы сошлись во мнениях. История, как ты догадываешься, получилась увлекательная, а вот со стилем не задалось. Совсем не задалось.

Вот оно что! До меня дошло.

— И она связалась с Пьер-Ивом Франсуа?

— Угадала. Ей посоветовал друг-книготорговец. Он уверял, что у большинства писателей напрочь отсутствует воображение, а есть только бойкое перо, и что они вечно охотятся за готовыми историями, которые остается только рассказать, — годной для романа биографией какой-нибудь непризнанной личности или, еще лучше, каким-нибудь грязным и нераскрытым преступлением. Дело татуировщика из пятнадцатого округа подходило идеально, и Фарейн отправила свою рукопись Пьер-Иву Франсуа. Он ей так и не ответил. Тем дело и закончилось…

— Вот только Фарейн-майорша не любит закрывать дела?

— И снова угадала! Она просто-напросто подписалась на новости Гугла, ей стали присылать все про Пьер-Ива Франсуа, и некоторые подробности ее заинтересовали. ПИФ в интервью упоминал о своем будущем романе и давал понять, что расскажет о нераскрытом преступлении. Раза два или три в интервью проскользнуло слово «татуировка». И наконец, на его страничке в фейсбуке она прочитала про этот конкурс — недельный литературный мастер-класс для пяти читательниц на Маркизских островах, на Хива-Оа. Для того чтобы выиграть конкурс, достаточно было прислать самое необычное мотивационное письмо. Это уже было шито белыми нитками!

— И Фарейн решила принять участие в конкурсе? И ее совершенно случайно выбрали из тридцати двух тысяч читательниц?

Янн улыбнулся так, будто его насмешила моя наивность.

— Нет, Фарейн из тех, кто ничего не оставляет на волю случая. Она написала Пьер-Иву Франсуа и высказала все напрямик. ПИФ долго извинялся, уверял, что произошло недоразумение, давайте обойдемся без адвокатов, — и очень любезно пригласил Фарейн стать одной из пяти читательниц, выбранных для поездки на Хива-Оа. До завершения работы над рукописью еще далеко, он отправляется на Маркизские острова именно за этим, найти след Метани Куаки и его бывшей подружки. Если Фарейн согласится сотрудничать, она будет ему очень полезна. Всегда можно договориться… Как с литературной, так и с финансовой точки зрения.