ругал обращения крестьян к Христу за освобождением от крепостничества, как «лишенную одухотворенности» свободу. Бесклассовое, безбожное общество, представляемое крестьянскими революционерами, не было сплоченным гражданским обществом, которое хотела построить Реформация. Он говорил, что «если нет неравенства людей — кто-то свободен, кто-то связан, кто-то господин, кто-то подданные», то общество не в состоянии выжить. Но Лютер также не мог найти ничего христианского на стороне князей. Больше, чем что-либо другое, их репрессии и тирания стали причиной восстания и анархии. Его последнее слово для обеих сторон было просьбой, которая, как знал Лютер, бесполезна: «[Пожалуйста] послушайтесь совета и урегулируйте [свои различия] законно, а не силой или борьбой, и не начинайте бесконечное кровопролитие в Германии»{243}.

После того, как крестьяне атаковали своих землевладельцев в Швабии, Франконии и Тюрингии, Лютер, столкнувшись с угрозой полномасштабной революции, призвал князей безжалостно убивать восставших{244}.

Если, как спорят многие, его политическая философия подняла Германское государство на новый уровень политической власти и дала новую силу после 1525 года, то это был только последний подъем в долгой серии. Если бы такое повышение было единственным, что Реформация могла предложить князьям, то она оказалась бы для них малопривлекательной. Германское государство впечатляюще выросло само по себе на протяжении Средних веков. К концу тринадцатого и в четырнадцатом веке князья стали верховными правителями на своих землях. А к концу пятнадцатого века они — все вместе — правили Империей{245}. Задолго до начала Реформации, помогавшей им, они реформировали местные церкви и монастыри по собственной инициативе, наказывали нарушения, совершаемые священнослужителями, и помогали лечить души. Самое главное, что получили от Реформации германские государства, — это возможность развития независимой германской культуры и разрыв с Папой в Риме. Папство к 1519 году стало более разрушительной и подрывной иностранной силой в Германии, чем все еще полезный и уважаемый император из Габсбургов.

Защита протестантской религиозной свободы вызвала создание межтерриториального военного союза — Шмалькальденского союза — и начало политико-религиозной войны с императором Карлом V. Вынесенная после войны резолюция установила германский религиозный плюрализм и конфессиональный раздел западного христианства. После 1555 года правители земель со смешанными религиозными конфессиями определяли официальную религию. Известно об одновременном существовании в ряде мест старого католического и нового лютеранского вероисповеданий{246}. Если люди находили запрещенным публичное исповедание их веры, то могли эмигрировать в землю, где эта вера была легальной, путешествовать в дни праздников в соседние местности, где исповедовалась их вера, нанимать странствующих священников или приехавших с визитом пасторов для проведения нужных служб на границе территории или города. Либо они тихо исповедовали свою веру у себя дома.

Принятие и поддержка лютеранством германского территориального государства не только усилили его суверенитет, но также придали ему этическую и культурную миссию. За этим предстояло внимательно следить новым священнослужителям и должным образом назначенным низшим судьям, что входило в их обязанности{247}. Наблюдение переросло в принципиальную доктрину сопротивления тирании среди лютеран, которые вышли против имперских и папских армий в середине 1540-х годов, и среди французских и голландских кальвинистов, которые вели подобные религиозные войны во второй половине столетия. Когда после бойни Варфоломеевской ночи в 1572 году преемник Джона Кальвина, Теодор Беза опубликовал трактат в защиту права низших судей сбрасывать тиранов, включая князей, королей и императоров, работа появилась, как анонимный трактат. Он был опубликован в лютеранском городе Магдебург, легендарном центре германского сопротивления имперской оккупации и тирании{248}.

Глава 4

Полигон Европы

ГЕРМАНИЯ ВО ВРЕМЯ ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ

Тридцатилетнюю войну называли «травмой немцев» перед Мировыми войнами двадцатого столетия{249}. Впервые в своей истории они оказались вовлеченными в катастрофический конфликт, который одновременно был и международным, и бесконечным, и безграничным. На протяжении тридцати лет, когда попеременно велись то активные боевые действия, то «холодная война», Германия невольно стала полем брани. На ее территории превосходившие ее в военном отношении нации решали свои конфликты и увеличивали свои активы. Конфликт был спровоцирован германскими князьями. Но после начала войны ни германский народ, который испытал больше всего страданий и понес самые большие жертвы, ни его руководители, которые заигрывали с иностранными державами, не контролировали ни развития событий, ни условий, на которых война в итоге завершилась.

Неувязанные узлы

Главной причиной войны было намерение императорской Австрии удержать ключевое курфюрстское государство, Богемию, в орбите Габсбургов, одновременно перенаправив все возрастающие там протестантские достижения. С 1438 года император Священной Римской Империи, правитель Германии, был одним из Габсбургов. В соответствии с установочными указами германской коллегии курфюрстов в 1356 году, семь курфюрстов определяли условия правления каждого следующего императора до того, как единогласно его выбирали. Однако после того как корона оказывалась на голове нового императора, он быстро устанавливал свою волю — и это более всего относится к семнадцатому веку.

Ключевые игроки, начавшие войну, провокационно смешивали религию и политику. Первым был эрцгерцог Фердинанд из Штирии, провинции на юге Австрии, который в дальнейшем стал императором Фердинандом II. Между 1598 и 1600 годами он массово изгонял протестантов со своих земель, в их числе — и астронома Иоганна Кеплера. Тот вскоре открыл законы движения планет и присоединился ко двору кузена Фердинанда, императора Рудольфа II, просвещенного покровителя культуры и науки. Другим ключевым игроком, или, если точнее, ключевым игровым полем, в начале войны, было королевство Богемия, земля ревностной религиозной свободы, расположенная на северной границе Австрии. В 1575 году проживавшие там гуситы и лютеране соединились вокруг новой протестантской конфессии — Богемской.

На протяжении первого десятилетия семнадцатого века усилился католицизм — после насильственного обращения назад в католичество Венгрии и Трансильвании (современной западной Румынии) в 1602 году. Для восточно-европейских протестантов угроза австрийских Габсбургов становилась все ближе и страшнее. Опасаясь, что они могут стать следующими, богемцы попросили у императора заверений, которые он дал им в форме королевской грамоты. Брат императора Рудольфа, будущий император Маттиас, подтвердил ее, как условие своего наследования богемской короны. Однако это обещание оказалось лживым: как только Маттиас стал королем Богемии, он тут же аннулировал религиозную свободу{250}.

Протестантские усилия по