Орман снисходительно махнул рукой.

– Я тоже сожалею, – вздохнул он. – Ну что ж, полагаю, придется смириться с неизбежным. Возможно, кое-кому из моих подчиненных понравится твое представление.

«Навряд ли после такого заявления», – подумал Уилл, перекидывая через голову ремень мандолы.

Он окинул взглядом трапезную и собравшихся с мрачными выражениями лиц.

«Пожалуй, я сейчас узнаю, что значит умереть на сцене», – сказал он себе, перебирая струны и играя вступление к веселому ибернийскому напеву «Кейти, приди и найди меня». Он выучил его одним из первых, и мелодия была несложной, но довольно трогательной.

И конечно же в таком отвратительном настроении, сердясь на слова Ормана, он полностью запорол мелодию, запутавшись в нотах настолько, что ему пришлось даже отказаться от нее, ограничившись одними простыми аккордами. Он едва перебирал струны, и уши его горели от стыда. За одной пропущенной нотой следовала другая, ошибки накапливались, как снежный ком. Закончил он фальшивым басом, подчеркнувшим полную беспомощность исполнения.

В трапезной воцарилась зловещая тишина – на несколько секунд, показавшихся Уиллу настоящей вечностью. Затем кто-то в дальней части зала захлопал в ладоши.

Уилл обернулся. У дверей стояли человек пять в охотничьих одеждах, вошедшие уже тогда, когда он начал песню. Все они аплодировали вслед за тем, кого можно было назвать их предводителем – высоким и плечистым мужчиной с квадратной челюстью и широкой улыбкой. Он пересек зал, приближаясь к Уиллу и продолжая хлопать. Потом протянул руку для приветствия:

– Неплохо, жонглер. Особенно если учесть, какой ледяной прием тебе устроили!

Уилл пожал протянутую руку. Рукопожатие было крепким, ладонь на ощупь плотной, с мозолями. Знакомое ощущение. Рука воина. Мозоли – результат многолетних тренировок с оружием.

– Как тебя зовут, жонглер? – спросил мужчина.

Он был выше Уилла и выглядел лет на тридцать с небольшим. Чисто выбритый подбородок, темные волнистые волосы, блестящие карие глаза. Четыре его спутника стояли за ним выпрямившись, едва ли не по стойке «смирно». Тоже воины, подумал Уилл.

– Уилл Бартон, милорд.

Судя по богатой одежде, он не ошибся с обращением. Впрочем, мужчина встретил это слово смехом:

– Не нужно лишних церемоний, Уилл Бартон. Меня зовут Керен. Сэр Керен, на случай формальностей. Во все остальное время можно просто Керен. – Он повернулся к столу и повысил голос, обращаясь к Орману. – Извини за задержку, кузен. Надеюсь, нам оставили какие-нибудь объедки?

«Керен», – мысленно повторил имя Уилл. Племянник Сайрона и, судя по сообщениям, один из тех, на чьих плечах держится замок во время болезни настоящего хозяина. Говорят, что он доблестный воин и достойный уважения предводитель. Судя по первым впечатлениям, совершенная противоположность его двоюродному брату.

– Мы уже привыкли к твоим дурным манерам и опозданиям, кузен. – В голосе Ормана отчетливо ощущалось презрение.

Керен оглянулся на Уилла и заговорщицки подмигнул, после чего иронично закатил глаза.

– Если ты соизволишь занять свое место, я прикажу слугам принести блюда, – продолжил Орман.

Очевидно, пустые кресла за главным столом предназначались для Керена с товарищами. Но тот отмахнулся от предложения.

– Сядем здесь, – сказал Керен, указывая на место рядом с Уиллом. – Будем наслаждаться во время еды музыкой Уилла Бартона. Давно пора было внести какое-то оживление в эти древние стены. Уилл! Ты, случайно, не знаешь «Седого пастуха Джо Смоука»?

– Как не знать, – ответил Уилл, радуясь тому, что не зря последние несколько недель практиковался в исполнении этой песни с изначальными словами. Теперь он вряд ли повторил бы ошибку, упомянув «седобородого Холта». В конце концов, рейнджера Холта знали во всем королевстве, и было бы странно услышать его имя от какого-то жонглера, да еще при таких обстоятельствах.

Просто удивительно, как может повлиять на исполнителя небольшая группа восторженных слушателей. Едва Уилл коснулся струн, как его пальцы запорхали словно сами по себе, и он испытал небывалую уверенность. Керен с товарищами захлопали в ладоши, а потом даже принялись притопывать в такт музыке и присоединились к припеву. Постепенно их примеру последовали и все остальные присутствовавшие в трапезной.

Кроме Ормана, конечно. Не успели стихнуть последние аккорды песни, как Уилл услышал шум отодвигаемого кресла у главного стола. Он обернулся и увидел, как лорд замка покидает помещение через боковую дверь, скривив лицо.

– Ну что ж, это значительно оживило обстановку! – воскликнул Керен.

Уилл не был уверен, относилось ли это замечание к песне или к уходу его двоюродного брата.

– Может, послушаем еще одну, что скажете?

Он посмотрел на своих товарищей. На несколько мгновений все затихли. Керен подался вперед, улыбаясь шире и повторяя громче:

– Я сказал, послушаем еще одну. Что вы скажете?

Тут его товарищи наперебой бросились соглашаться, что немного удивило Уилла. Похоже, Керен среди них пользовался непререкаемым авторитетом, и они потакали каждому его желанию. Но Уилл уж точно не собирался жаловаться. После презрительных замечаний Ормана было очень приятно найти тех, кто сумеет оценить его старания.

Он улыбнулся и сыграл несколько нот наугад. Вечер обещал быть весьма приятным. Гораздо более приятным, чем он надеялся.

* * *

Веселье продолжалось часа полтора, после чего люди начали расходиться на ночлег. Уилл, довольный своим выступлением, уже положил мандолу в футляр и собирался последовать за ними, как его остановил Керен, ухватив за руку. С лица военачальника слетела улыбка, и сейчас он казался очень серьезным.

– Я рад видеть тебя здесь, Уилл Бартон, – сказал он негромко. – Людям нужно повеселиться, отвлечься от проблем. А от моего кислого кузена веселья не дождешься. Если тебе что-то понадобится, дай знать.

– Спасибо, сэр Керен, – начал было Уилл, но тот крепче сжал его руку. – Ах да, просто Керен. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы развеселить народ.

Лицо Керена снова расплылось в улыбке.

– Я уверен, что у тебя получится. Помни, если что-то понадобится, просто спроси.

И с этими словами он удалился со своими товарищами.

После такого бурного вечера Уилла вдруг охватила усталость, и он едва поднялся по лестнице в свою комнату. Собака поприветствовала его вопросительным взглядом и, как обычно, помахала хвостом.

– Неплохой вечер, – сказал он ей. – Совсем неплохой. Завтра поработаем вместе.

Собака опустила морду на лапы, не сводя с него взгляда. В ее глазах читалась недвусмысленная просьба.

– Ну что, не можешь потерпеть до утра? – спросил Уилл с надеждой.