– Побег настоящих сыщиков! – заорал он во весь голос.

Я никогда еще не смотрел вниз с такой высоты. Вид не то чтобы впечатлял: пустырь вокруг фабрики, забор, опять пустырь, за ним – дома. И все равно это было потрясающе – наверное, таким видят мир птицы.

Увы, наслаждаться было некогда. Охранники сообразили, что ловить нас надо снаружи, и помчались прочь, я отлично видел их сквозь стекло. Осторожно ступая, я добрался до края и посмотрел вниз. Какое невезение! Стена была гладкой: никаких удобных выемок, никакой водосточной трубы, ничего. Два этажа кирпичной стены и земля далеко внизу. Я похолодел от страха, а потом вспомнил: мне ведь теперь нельзя навредить, и пусть даже думать об этом жутко, я должен… Я взглянул на Кирана, и тот серьезно кивнул:

– За меня не волнуйся. Прыгай.

– Да как не волноваться?! Ты живой, ты не сможешь тут слезть!

– Джон, не о том думаешь. Давай!

Я сердито рыкнул, но послушался. Стараясь не думать о том, что творю, разбежался и прыгнул. Секунда мучительного ужаса – и я плашмя приземлился на землю, зажмурился, но боли не почувствовал. Даже если я что-то себе сломал, оно тут же начало срастаться. Обернулся к Кирану, чтобы крикнуть: «Я тебя поймаю», но тот уже прыгнул – интересно, он все-таки храбрый или глупый? – и приземлился рядом со мной.

– Ай, – выдавил Киран и перевернулся на спину.

Мы посмотрели друг на друга, и он засмеялся, потирая ушибленную коленку.

– Ты, видать, тоже неубиваемый, – сказал я.

– Мне просто шестнадцать, – оскалился Киран. – Бежим, ну!

Перед охранниками у нас было одно преимущество: они не могли видеть, в какую сторону мы двинулись по крыше, потому что сами в это время выбегали из зала. Здание большое, значит им понадобится время, чтобы определить направление погони.

Можно было, конечно, побежать к воротам, через которые я зашел, когда впервые явился сюда и увидел радостное гостеприимное лицо Сэма. Но вдруг там никого нет, а ворота заперты? Охранники первым делом проверят их, тут-то нас и поймают. И я бросился к ближайшей от нас части забора. Решетка представляла собой частокол острых железных прутьев всего-то с парочкой горизонтальных перемычек, на которые можно было ставить ноги, – но после прыжка с крыши я преисполнился уверенности, что способен на все. Вон, даже бежать вроде бы могу!

Мы пересекли залитый лунным светом двор, оставив фабрику позади. Я на бегу взбудораженно покосился на Кирана, и тот широко улыбнулся. Он тоже выглядел счастливым.

Цепляясь за прутья с мощью, какой от себя не ждал, я подтягивался снова и снова, пока не добрался до верхушки забора, а там перекинул тело и рухнул на другую сторону. Киран последовал за мной.

Охранники как раз обогнули угол здания и заметили нас, но теперь между нами уже были и расстояние, и ограда. Я показал им язык и бросился прочь.

Мы остановились, только когда фабрика скрылась вдалеке. Я без сил упал на мостовую, задыхаясь и кашляя. Эти звуки казались мне такими громкими, что я был уверен, вот-вот из-за угла покажется погоня.

– Ради таких моментов и стоит жить! – завопил Киран, подпрыгивая рядом, и на мое «тс-с-с» даже внимания не обратил.

Я поглубже вдохнул воздух свободы, оторвал себя от мостовой и поправил сбившийся сюртук.

– Кстати, а напомни: зачем мы сбежали? – спросил Киран.

– Особой причины не было, – подумав, ответил я. – Просто хотелось насолить Бену и Каллахану.

Киран хохотнул, и я невольно засмеялся в ответ.

– Если однажды научишься писать и издашь книгу о наших приключениях, скажи, что у нашего побега была какая-нибудь благородная цель, – предложил я.

– Нет уж, сам пиши. Куда мы теперь?

Я прислушался, вроде бы никто не гонится. Огляделся, чтобы понять, где мы. Какая-то городская улица, традиционно обклеенная объявлениями Каллахана о товарах, которые продает его фирма. Из детского чувства протеста я сорвал ближайшее объявление со стены, потом второе, третье. Это оказалось довольно весело. Я протянул руку к очередному листку и вдруг остановился. Да это же наше с Молли объявление! Человечки, стоящие кругом, над ними – трилистник. Я с нежностью оторвал листок от стены. Да, объявление не помогло, но мы с Молли трудились над ним вместе, и это грело мне сердце. И рисунок вышел очень милый, нужно его сохранить.

Вот только с объявлением что-то было не так. Улыбка сползла с моего лица. Рисунок вроде такой же, как я помню, но… Я перечитал написанный моей рукой текст. Почерк ужасный – кажется, в тот момент мне было очень плохо. Но не настолько же, чтобы неверно указать номер дома?

Я точно помнил адрес, который назвала мне Молли: Плама-Бохар, 121. Но здесь одна цифра была аккуратно исправлена и получилось «Плама-Бохар, 131». Киран вопросительно глядел то на объявление, то на меня, не понимая, в чем дело, и я твердо сказал:

– Нужно найти еще одно такое объявление. Где здесь центральные улицы? Веди.

– Зачем?

– Может, это объявление хулиганы испортили. Нужно убедиться, что с остальными все в порядке. Потому что если нет, то…

– То что? – с любопытством спросил Киран.

– То кто-то испортил их нарочно, – убито ответил я, стараясь не думать, что сделать это могла только Молли.

И мы пошли. Сначала я пугливо озирался на каждый шорох – а вдруг люди Каллахана нас все же найдут? – потом успокоился. Охранников слишком мало, чтобы обыскать целый город.

Мы бродили по улицам, пристально осматривая стены старых зданий, – сейчас, когда здесь не толпились люди и можно было хоть что-то разглядеть, приходилось признать, что город, пожалуй, довольно красив.

– Кстати, а как он вообще называется?

– Так Дублин же. Самый лучший и большой город во всей Ирландии!

– Ну с Лондоном, конечно, не сравнить… Не бывал там?

– Всерьез спрашиваешь?

– Приезжай, когда захочешь. У меня там особняк и полно свободных комнат. Я и сам-то мало что в Лондоне увидеть успел. Там даже есть музей со статуями из воска.

– Всегда мечтал на такое посмотреть, – хохотнул Киран. – О, гляди, вон оно, твое объявление!

Я бросился к поросшей мхом стене и уставился на лист. Точно так же аккуратно исправлено: «Плама-Бохар, 131». Значит, это не ошибка. Ну что ж такое?! Даже Молли, получается, врала мне! Я нахмурился и сжал свои немощные кулаки. Киран разглядывал объявление, нависая над моим плечом.

– Вот эта закорючка исправлена? Неплохо сработано! На первый взгляд и не заметно. Учитель часто говорил: измени одну деталь, и разницы никто не заметит.

– Кстати, а ты не можешь с ним связаться, узнать новости расследования?

– Как именно? Почтового голубя ему послать? Он сам меня находил, такая у него работа, – секретность прежде всего. Мы встречались там, где он назначал.