– Даже не знаю, с чего начать. – Я мгновенно перестал злиться. Пока мы шли сюда от дома номер сто тридцать один, я так злился на нее, целую обличительную речь заготовил, а теперь не мог вспомнить ни слова. – Ладно, это подождет. Сейчас Кирану нужна помощь, ты же видишь, что-то с ним не то. – Я кивнул в его сторону. – Ты про его состояние больше моего знаешь, но для начала ему точно нужен ужин и теплая постель. И чистая одежда. Не могу больше видеть эту рубашку со штанами.

Выражение лица Молли стало очень странным.

– Откуда вы знаете про Кирана?

– Да вот угадай с трех раз! – взорвался я. – А то по нему не заметно, что ему помощь не повредит!

Я возмущенно обернулся к Кирану. Тот подавленно смотрел на меня. Потом опустил глаза и сунул руки в карманы.

– Мистер, а куда вы глядите? – еле шевеля губами, проговорила Молли. – Там никого нет.

Киран упорно избегал моего взгляда, и все же слова Молли никоим образом не меняли того, что его я видел ничуть не хуже, чем ее.

– Но у тебя же есть брат? – не отводя от него глаз, спросил я.

– Был, мистер. Он умер, больше года уж прошло. Лихорадка его забрала.

Сказать я ничего не смог, язык онемел. Киран наконец посмотрел на меня – то ли с вызовом, то ли виновато, – а потом исчез. Просто растворился в воздухе, как… как призрак.

До этой минуты я еще верил в то, что мир рационален, несмотря на присутствие в нем оживляющих ирландских камней, а вот сейчас эта уверенность разлетелась вдребезги. Я издерганно хохотнул. Все вокруг меня уверяли, что ничего сверхъестественного не существует, – и что бы они теперь сказали?

– Ах ты, трус, вернись! – крикнул я, сверля взглядом то место, где только что стоял Киран. Получилось хрипло и тихо. – Вернись немедленно!

Молли потрясенно выдохнула, вцепившись в подол своего платья. Послышались шаги, и я успел, кое-как сбросив оцепенение, нырнуть под лавку. Инстинкт «скрывайся» у меня теперь срабатывал при звуке любых нежданных шагов. Мамаша распахнула дверь.

– Кто тут? Ты с кем это говоришь? – проворчала она.

– Ни с кем, – прошелестела Молли. – Я… Я… На разные голоса репетирую свадебную речь. И за себя, и за доктора.

– Ну, давай, давай. Нельзя нам в грязь лицом ударить, – сурово ответила мамаша и захлопнула дверь.

Молли тут же упала в своем белоснежном платье на колени и заглянула под лавку. Камин уютно потрескивал, бросая на ее волосы красные отсветы.

– Вы вправду его видели? – шепотом спросила она, приникнув к полу.

Мы долго смотрели друг на друга. Когда нужно столько всего сказать, все невольно заканчивается молчанием. В эту минуту я и сам чувствовал себя призраком, которого вызвала из потустороннего мира одинокая девочка, живущая с матерью в доме у обочины. Ком в горле мешал мне говорить, но я все-таки выдавил:

– Что тут у вас? Почему ты так одета?

– Так это… Мы… Ну…

Она отчаянно побагровела. Я видел, что ее мысли мечутся между братом, мной и ее собственным положением. А я просто лежал и смотрел на нее.

– Влюбилась в него? – все-таки уточнил я.

– Я? В господина доктора? – Она возмутилась так, что я чуть не засмеялся. Какому жениху захочется, чтобы вопрос о чувствах к нему вызывал столь искренний гнев? – Нет! Я к нему со всем уважением! Но… Мама настаивает, и доктора прямо за жабры взяла, он ей с первого дня на роль зятя приглянулся. А я это все не одобряю! – Она легла щекой на сложенные руки, удрученно глядя на меня. – Не знаю, что делать. Как я могу ее радости лишить? Мама такая счастливая не была с тех пор, как Киран… – Молли уткнулась в руки лбом и замолчала.

– Ты после… после того, как его не стало, в Лондон уехала?

Она кивнула, не отрывая лба от рук.

– Знаю, вы меня осудите, что я мать одну горевать оставила, но… Когда отец умер, мама на Кирана все надежды возлагала. Он хоть и младший, а мужчина, и мама так ждала, что он найдет прибыльное дело и поможет нам с Лиззи свое положение исправить! Сами знаете, каково женщинам без кормильца. А в прошлом феврале он умер, сгорел за два дня. Как мы все убивались! Любили его очень. – Она закрыла глаза и продолжила, не открывая их: – Сидели все втроем и ничего делать не могли. Я, чтобы отвлечься, начала место искать, а там как раз в Лондон набирали работников. Лиззи мне тогда и говорит: «Поезжай! Пусть хоть у кого-то из нас судьба сложится, я за мамой присмотрю!» Ну я и поехала, а дальше вы знаете.

Я и правда знал: Молли попала в Фоскад, ирландское убежище в Лондоне, потом мой отец предложил ей работу садовницей у леди Бланш. Молли влюбилась в красивого обаятельного Флинна, еще одного обитателя Фоскада, и с его легкой руки начала воровать у леди Бланш вещи. Украла бесценное рубиновое ожерелье, и Флинн заколол ее в подворотне, чтобы не делиться добычей. Конец.

Был бы конец, если бы я не шел мимо той подворотни и у меня не было бы брата, одержимого возвращением мертвых к жизни. И если бы чуть позже я не нашел волшебный трилистник, который много лет хранили мой отец и его соратники.

– Это справедливо, – тихо сказал я и тоже лег щекой на руки, повторяя ее позу.

– Что именно?

– То, что ты ожила по-настоящему. Я не большой поклонник твоей матери, если честно, но она потеряла бы двоих детей за год, а это уж слишком. Думаю, поэтому танамор и не проявил в тебе худшее, когда вернул. Тебе не место среди мертвых. Ему легко было тебя вернуть.

Молли выдавила дрожащую улыбку. Вот теперь я знал, отчего она была так одержима деньгами – не от злого и вороватого характера, а от груза ответственности за мать и младшую сестру, оставшихся без поддержки мужчин.

– Что нам делать? – тихо спросила она, и я сразу понял, что вопрос обо всем: о свадьбе, о Киране, о восставших.

– У меня есть письмо. То, что пришло по другому адресу. Похоже, его автор знает, где деревня, и мне нужно к нему.

– А сейчас вы разве не на поиски уезжали? Так доктор сказал.

Если бы за злодейство вручали награды, Бен без приза бы не ушел.

– Нет. Долгая история. Восставших нужно упокоить во что бы то ни стало. Они мучаются, и если праведники существуют, я заставлю их мне помочь. Ты не знаешь, где тут можно достать быструю лошадь?

– Я с вами поеду, мистер.

– Нет. Бен меня ищет. Он точно явится сюда, и, может, уже очень скоро. Говори, что меня не видела, усыпи его бдительность или… Да! Лучше пусти его по ложному следу. Скажи, что видела меня, но сразу не признавайся, куда я отправился, пусть Бен настаивает, потом уступи! Скажи, что я уехал… Мм… В Лондон! Гениально! Пускай думает, что я поехал жаловаться на него Майклу Фарадею, в это он поверит, – бормотал я. – Потому что если он начнет искать меня, то может и найти: передвигаюсь я медленно, а за ним теперь стоят все деньги и все связи Каллахана. А еще он может понять, что я видел объявления, так что надо обмануть его.