– Пока не рвануло, – крикнула она, – раз, два…

«Три» потонуло в звоне стекла. А потом в грохоте взорвавшейся плиты.

А потом их просто бросило и поволокло. Куда-то, где было холодно, мокро и… отрезвляюще, сколь неуместно ни звучало бы это слово.

Первой мыслью в Арнохином мозгу было: «Кого контузило?» Что не его самого, он понял практически тут же. Поднялся, огляделся – вроде бы всех пронесло.

Вернее, как пронесло? Он (хотелось бы сказать, что героически, но на самом деле случайно) закрыл собой Андрея, Тоню и Женю. То есть свалился прямо на них.

Арно протянул руку Андрею. Оборотень ухватился за нее и поднялся.

– Спасибо, – коротко поблагодарил он, – ничего себе, проводил гостей до дома…

Женька снова рыдала. Тоня раскрыла было рот, чтобы высказать ей свое веское «фи», но не стала – все равно бесполезно. Кстати, этой волчице повезло меньше других – над бровью, наползая на глаз, расцветал синяк. Но он был скорее результатом падения, вряд ли при взрыве чем-то зацепило.

А вот Карина…

Она стояла спиной ко всем, обернувшись к дому. Ветер кидал пепел и золу ей в лицо. Но девочка не отворачивалась. Она… творила ритуальный знак. Почему-то с усилием, словно в очень вязкой среде, водила рукой в воздухе, оставляя лилово-розовые следы. И пламя покорялось ее немому приказу – разгоралось все сильнее и сильнее, охватывая и слизывая без остатка то, что могло бы и уцелеть без знаккерского вмешательства.

– Папа! – заорала Женька и бросилась к остаткам дома. Андрей перехватил ее поперек туловища. Старшая Радова беспомощно забилась и обмякла. – Там же… папа…

– За дурака папочку держишь? – сквозь зубы процедила младшая. – Пока вы тут лежали, он прекрасно свалил в радужном сиянии. В прямом смысле в сиянии. Как будто скафандр себе сотворил.

– А Диймар Шепот? – услышал Арно собственный голос.

И увидел на глазах Карины слезы. Горячие даже на вид, злые слезы. Не только Евгения сегодня оплакивала свою первую любовь. Его подруга с кудрями-огнями, острая на язык, с концентрированной неприкаянностью в каждом слове и жесте… Она убивала свою любовь, выжигала ее из души и сметала с земли вместе со старым домом. И оплакивала глубоко в себе, лишь случайно выпустив наружу несколько капель, которые просто не умещались внутри.

Лев не мог помочь этому детенышу. И тогда мальчик Арно просто подошел и обнял ее. Получилось неловко, ну, да и по фигу, не экзамен по обнимашкам сдавать пришел. Каринка вздрогнула, а потом развернулась, спрятала на его плече свое лицо и безутешно разрыдалась.

– Семейное сходство, – развел руками Андрей, неслышно подошедший к ним.

– А папа точно… ушел в сиянии? – Евгения топала за переярком след в след, пытаясь обтереть снегом свое зареванное, опухшее лицо.

– Да, – глухо отозвалась Карина, не отлипая от Арно. – Ты меня за кого принимаешь, Жень? Я не собиралась ему вредить. Ну… разве что немного времени выиграть. И еще сделать так, чтобы он поверил, что волчьей карте конец пришел. Оказывается, такие артефакты боятся огня.

– А Д-д-диймар… Он огня не боится? Или тоже в сиянии ушел? – Это был вполне себе наезд старшей сестрицы на младшую. – И не смотри на меня так. Может, ты и волк, и знаккер, только я тебя не боюсь и творить такое не позволю!

Угу, Лунная Призма, дай мне силу, да и только.

Каринка шмыгнула носом.

– Меня не бойся, – сказала она, – льва бойся. Нападешь на меня-детеныша, грозная такая вся из себя, а лев ка-а-ак даст тебе по мозгам. Если целиться в такую ничтожную малость не задолбается.

Тоня покачала головой и захромала по снегу к дому. Обнаружила по пути что-то любопытное и занялась раскопками. Андрей посмотрел на девчонок, на Арноху и только развел руками. Диймара Шепота, похоже, больше не было…

– Эй, там, соплежуйчики, – Тоня сидела на корточках в снеж-но-золяной смеси и разгребала ладонями эту серую грязь, – идите помогать.

– А что там? – спросил Андрей.

– Пока не знаю, но… – И Тоня сгребла еще немного грязи.

Из-под ее руки вдруг вырвался свет, словно она допотопную светомузыку откопала. Девочка-волчица инстинктивно отдернула свою человеческую конечность.

– Папа?! – Женька бросилась туда, увязая по колено.

Но это был не ее отец. Из ямы в снегу поднялся шатающийся, но невредимый Диймар Шепот. Вокруг него вздрагивала и переливалась радужная пленка, словно парень влез в мыльный пузырь и тот четко повторил контуры человеческого тела вместе с одеждой.

Шепот обалдело огляделся. Кстати, волна от взрыва – или что это такое было? – вынесла ребят на пустующий участок напротив Карининого дома. То есть бывшего ее дома. На этом участке еще два или три месяца назад спокойно жила семья Заккара, а теперь было мерзлое болото. А Диймар упал на дороге между участками, и его накрыло снегом и пеплом. Теперь ему понадобилась всего пара секунд, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее его от Арно и прочих.

Вот только Арно и прочие его не интересовали. Он смотрел на Карину и шел прямо на нее.

– ТЫ! – Парень сгреб ее за плечи. – Психопатка безумная! Ты пыталась меня убить!

Андрей напрягся, видимо, решил в случае чего спасать Карину. Или Диймара, черт его разберет. Сам же Арноха с удивлением обнаружил отсутствие каких-либо львиных движений внутри. Каринка стопроцентно не была сейчас в опасности. Она таращилась на Шепота бешеными глазами, в которых тем не менее явственно проступала радость. Радость и злость. В этом вся Кариныч, как еще не лопнула от таких противоположных эмоций?

Шепот тем временем тряс Каринку и орал что-то неразборчивое. Она так же невнятно отвечала. Слов ее было не разобрать, но от них Диймар вдруг успокоился.

– Он все равно умирал, – четко и зло, в точности, как сутки назад говорил с Арнохой, сказал он. – Рудо умирал, и ни ты, ни я, никто не мог ничего сделать…

– Откуда ты знаешь? – Карина тоже справилась с волной ярости и заговорила очень ясно. – Ты пророк, что ли? Не много ли на себя взял? Он был жив до твоего выстрела. А после него – мертв. А все эти «и так умирал, ля-ля-сю-сю-сю» оставь-ка в пользу бедных.

– А ты прям знаешь, что мог выжить? Ни фига! Я видел, что все, конец. А мне было надо…

– Опа! Вот мы и к сути подобрались. – Глаза Карины горели яростью.

Наверное, случись кому зарулить в Крылаткин тупик, эти фары еще с самого начала улочки компенсировали бы отсутствие фонарей.