Что касается Васьки Черткова, он легко освоился в Вавельском замке. Живя в комнатке вместе с Воином Афанасьевичем, он должности пока не имел, но имел много свободного времени и вовсю знакомился с хорошенькими паненками, бывшими при дамах для услуг. Они и подсмеивались над красивым молодцом, и учили его светскому обхождению, так что из Васьки понемногу получался настоящий придворный кавалер – с пустой головой, красивыми волосами, умеющий грациозно кланяться, целовать ручки и поднимать оброненные платочки.

При этом Васька полюбил смотреть на картины. В замке их было немало – и портреты, и батальные сцены, и голые люди, мужчины и женщины, занятые не тем, чем обычно занимаются голышом, а что-то изображающие. Он спросил пана Янека, и тот с большим трудом втолковал ему, что такое греческие и римские боги.

– Что ж они без кафтанов? И без штанов? – спросил Васька.

– Отчего же они должны быть в кафтанах?!

– В Кремле же были.

Васька вспомнил давнюю историю, слышанную от стариков: как на кремлевских стенах расставили мраморных болванов, купленных в дальних землях за большие деньги, как народ возмутился, и покойный государь велел пошить болванам особые суконные кафтаны. Пан Янек объяснил как можно проще: в тех краях, где эти боги водились, жарко, как в бане, а кто же в баню ходит в штанах?

Потом Ваське стало любопытно, кто их таких малюет. Пан Янек сказал, что есть живописцы, которых нарочно учат рисовать голых людей. Тогда Васька попробовал сам рисовать угольком на бумаге, которую взял у Воина Афанасьевича. Получилось занятно – огромные головы, малые телеса и руки-ноги разной длины.

Читать он не любил, но, глядя на картины, сочинял, кто и зачем там появился, отчего мечом машет, женится ли на голой девке или найдет себе одетую. Получалось складно, и, поскольку других важных занятий у него в замке не было, он хоть так утешался.

Пока Васька дурью маялся, а Ян-Казимир все никак не призывал воеводского сына для решения государственных дел, Ян Мазепа придумал для Воина Афанасьевича дело.

– Если идти от замка по Гродской улице и свернуть вправо, будет Доминиканская. Там есть корчма небольшая. Так пусть пан, как часы покажут полдень, сходит туда и подождет, не сядет ли рядом человек – лет сорока с малым, носатый, бровастый. Тот человек с паном заговорит о чем-нибудь, ну хоть о ставленных медах. И обратится с просьбой. Какова бы загадочна просьба ни была, ее надо исполнить.

– Исполню, – обещал Воин Афанасьевич.

– И вот что – пусть пан пойдет туда в моей шапке. По шапке тот человек его признает.

Мазепа отдал Воину Афанасьевичу шапку из выдры с султаном из перьев цапли и жемчужной пряжкой. Она пришлась впору, только нужно было сдвинуть чуть набекрень. Пан Янек сам проделал это, усмехнулся и сказал:

– Отменно!

Идя по Гродской и Доминиканской, Воин Афанасьевич чувствовал себя в городе своим – вот ведь и шапки у панов точно так надеты. Он очень хотел стать своим, но в Вавельском замке пока не получалось: то и дело оказывалось, что он не знает чего-то, имеющего для придворных огромное значение. Объяснять, что в Москве и в Царевиче-Дмитриеве на лютнях не играют, а сабли носят скорее для красоты, было нелепо. Да и книги, там прочитанные, были придворным не знакомы.

Поневоле Воин Афанасьевич сердился на отца: раз уж готовил сына стать посланником при европейских дворах, отчего не нанял хоть завалящего пана для обучения сабельной рубке?

Ощущение сопричастности к городской жизни кончилось, когда Воин Афанасьевич больше часа просидел в корчме. Никто к нему не подошел, никто ни о чем не спросил. А ведь там было весело – каждого входящего хоть кто-то да приветствовал, мужчины сидели за столами, пили и смеялись, говорили о том, чего Воин Афанасьевич не знал. Город, выходит, был сам по себе, а он – сам по себе.

Он вернулся в замок, отдал пану Янеку шапку и сказал, что ни носатых, ни безносых не встретил.

– Могу ли просить пана об услуге? Сходить завтра в то же место и в той же шапке?

– Да, я пойду.

– Куда вы, пан Войцех? Стойте! Дамы сегодня устраивают балет с чтением виршей. Пойдем вместе! У вас ведь уже готово французское платье? Это будет прелестное зрелище, они изобразят греческих богинь и Париса с яблоком. Знаете, что такое Парисов суд?

– Нет…

Мазепа не пожалел времени, все рассказал и убежал – он вечером должен был сидеть в королевских сенях. А Воин Афанасьевич остался огорченный – как много еще нужно узнать, как много нужно понять! А без этого образованному человеку в Европе нельзя – иначе примут за олуха и дубину неотесанную. Другое горе – нужно учиться танцевать с дамами. Даже отец Миколай сказал, что следует нанять учителя, чтобы не позориться. И разговаривать с дамами тоже нужно уметь – они любят, чтобы красиво похвалили. Отродясь Воин Афанасьевич не знал, что баб нужно как-то хвалить. Разве что отец при нем говорил иногда матери, что правильно она сделала, купив на зиму круп по хорошей цене.

Московские правила и московские знания тут не имели ни малейшей цены. А то, что он понимал в отношениях между державами, тоже пока никому не было любопытно.

И еще – письма!

Воин Афанасьевич боялся продешевить. Он не знал подлинной цены государевых посланий, написанных затейным письмом, да и никто в мире ее не знал, потому что не мешок овса и не жбан кваса. К тому же письма имели цену только в том случае, если их удастся прочитать, то есть вместе с самим Ординым-Нащокиным-младшим. Во что ценить свои услуги, он не знал.

К своему удивлению, он увидел в зале, где дамы показывали свой балет, отца Миколая, и тот вместе с кавалерами одобрительно хлопал в ладоши. Потом ксендз сам подошел к нему.

– Прелестно танцует пани Замойская, – сказал отец Миколай. – Знаете ли, по танцу можно понять, влюблена дама или ей просто нравится скакать под музыку.

– Эта пани влюблена?

– Да, в очень достойного кавалера. Что вы так глядите?

– Она ведь замужняя.

– Эх, пан Войцех… Чтобы быть при дворах европейских владык своим человеком, нужно стать очень снисходительным к таким вещам. И что плохого, если молодая красивая пани нашла себе друга по сердцу?

– У нее муж есть, с которым она обвенчана.

– Я не сказал, что пани Замойская изменяет мужу. Это грех. А любит она другого. Вам бы подружиться с кем-то из наших дам. Любовница научит вас, как быть светским человеком.

– Любовница?..

Менее всего ждал Воин Афанасьевич от ксендза такого совета.

– Я же не прошу вас соблазнять замужнюю. Боже упаси! При дворе есть хорошенькие вдовушки, которые хотят замуж. Если подружитесь – можно и под венец повести. Вот недавно приехала овдовевшая баронесса из Курляндии, и наша королева очень хорошо ее приняла. Говорят, они раньше, еще в Париже, были знакомы. Обратите внимание на баронессу фон Шекман. Она многому вас научит. Да чего вы боитесь?