был толстяк в черной шелковой рубашке, расшитой золотыми звездами, и с темными волосами, перехваченными красной повязкой.

– Никифор Вороновский, потомственный ведун, знахарь и практикующий маг… – представил его диктор.

– Вы его узнаете? – повторила Полина. – Это ведь тот толстяк, которого убили в ресторане! Ну, он тогда был в белом костюме… И волосы гладко причесаны на пробор…

– Да, кажется, действительно похож! – протянул Илья Борисович. – Но как же так? Ведь он уже убит, а тут эта реклама…

– Да ничего особенного! Рекламу сняли заранее, оплатили, вот ее и крутят по телевизору. Кстати, может быть, и передача заранее снята, так что ее не отменят, несмотря на смерть участника…

– Передача подготовлена при поддержке центра предсказаний и ясновидения «Третье око», – сообщил диктор, и пошла реклама нового средства от запоров.

– Ну вот, – проговорила Полина, – как говорится, на ловца и зверь бежит! Теперь мы знаем, как его звали и где о нем можно все разузнать!

Она включила компьютер и через пять минут выяснила адрес центра предсказаний и ясновидения.

– Неужели вы собираетесь туда идти? – спросил Илья Борисович, увидев в глазах Полины знакомый блеск. – Вы же знаете, что вам опасно появляться на людях!

– Ничего, до сих пор все складывалось удачно. А проверить этого экстрасенса нужно – всех остальных клиентов мы уже проверили, они оказались ни при чем, так что теперь шансы почти стопроцентные. Как в романе «Двенадцать стульев» шансы росли с каждым следующим стулом, так и у нас они растут с каждым следующим подозреваемым. А что, очень даже возможно – этот экстрасенс наврал кому-нибудь с три короба, его предсказания не подтвердились, и возмущенный клиент заказал его убийство…

Илья Борисович в ответ только покачал головой.

На следующий день после моего неудачного ночного приключения в городской кофейне я встретил того падуанского дворянина, с которым мы держали пари. Приветливо поклонившись ему, я достал из кармана табакерку и с сожалением протянул падуанцу со словами:

– Как ни жаль мне расстаться с этой вещицей, как человек чести, я должен вручить ее вам, ибо я проиграл наше пари.

Падуанец взял табакерку и, разглядывая ее, ответил:

– Благодарю вас, милорд. Впрочем, я ничуть не сомневался в своем выигрыше, так что чувствую даже некоторую неловкость, словно бы я играл краплеными картами.

Такой ответ показался мне удивительным, и я спросил:

– В чем же дело? Каким образом этот кавалер Строцци, во внешности и манерах которого нет ровным счетом ничего привлекательного, имеет такой успех у прекраснейших дам? Должно быть, он владеет каким-то тайным заклинанием или знает секрет приворотного зелья?

Падуанец молчал, но я не оставлял его в покое:

– Я вижу, милорд, вы что-то знаете и, как человек чести, должны рассказать мне это. Иначе я буду считать, что вы и правда выиграли наше пари бесчестным образом.

– Дело тут вот в чем… – ответил падуанец, понизив голос. – Я сам очень удивлялся его успехам и хотел выведать у него причину. Однако Строцци хранил молчание. Наконец однажды я сумел его изрядно напоить, и, будучи совершенно пьян, он выдал мне свою тайну. Он владеет неким старинным медальоном, который достался ему от левантинского купца. Тот же привез его из Константинополя. Так вот, на этом медальоне помещено изображение некоего языческого божества, и владеющий медальоном не имеет отказа ни от одной женщины. Достаточно ему возжелать ее – и самая прекрасная и добродетельная дама будет у его ног, точнее, в его постели.

– Да такому медальону цены нет!

– Ваша правда, милорд. Я пытался купить у Строцци его медальон, но он только расхохотался в ответ, произнеся эти самые слова – что этому медальону нет цены. Мысль завладеть им запала мне в душу, и я чего только не предпринимал – но все было напрасно: мерзавец хранит медальон как зеницу ока.

– А что бы вы сказали, милорд, если бы я предложил вам объединить наши усилия, чтобы заполучить этот медальон?

– Охотно принимаю ваше предложение, – ответил падуанец. – Я готов на многие жертвы, лишь бы лишить мерзавца этой удивительной вещи.

Мы с ним долго разговаривали, пытаясь придумать, как перехитрить Строцци и завладеть его сокровищем.

Сперва мой падуанский сообщник предложил подкараулить кавалера в ночной тиши и отнять медальон силой, но я воспротивился такому решению: мало того что оно было противно моим представлениям о чести, мы при этом сильно рисковали. В последнее время власти острова удвоили ночную стражу, и мы вполне могли попасть в руки стражников, а там и на галеры…

Тогда падуанец сказал, что следует подкупить слугу кавалера Строцци, чтобы он украл медальон для нас. Но такой способ мне тоже не понравился: слуги, и вообще люди низкого происхождения, не имеют понятия о чести, и если мы доверимся слуге Строцци, он разболтает всем своим знакомым, и дело выйдет на свет божий. Кроме того, завладев медальоном бесчестным способом, мы будем лишены возможности открыто носить его и пользоваться его удивительными свойствами.

– Что же вы хотите? – в раздражении проговорил мой сообщник. – Честным способом медальоном не завладеть: Строцци не отдаст его ни за какие деньги, тем более что больших денег у нас с вами и нет.

– Вы говорите, что честным способом медальоном не завладеть? – протянул я задумчиво. – Отчего же? Помните ли вы наш первый разговор, во время игры в фараон? Вы сказали тогда, что редко кому везет и в картах, и с женщинами. Так вот, не воспользоваться ли нам невезением кавалера Строцци?

– Вы думаете, это возможно? – усомнился мой сообщник. – Кавалер очень осторожен и старается не проигрывать в карты слишком большие суммы.

– Что ж, пусть это будет моей заботой, вы же постарайтесь только завлечь его на игру этим же вечером.

Днем я зашел к одному знакомому купцу, у которого хранил свои сбережения, и взял значительную сумму в золоте.

Тем же вечером в одном богатом доме составилась партия в фараон. Я пришел немного позже остальных и увидел за столом своего падуанского друга и рядом с ним – кавалера Строцци. Тот по своему обыкновению проигрывал и собирался уже уходить. Я сел за стол напротив него и сделал ставку.

Первую же талию я проиграл. Строцци оживился, придвинул к себе выигрыш и снова поставил. Я снова проиграл и предложил удвоить ставки. Строцци нехотя согласился и снова выиграл.

– Да тебе сегодня необыкновенно везет! – подначил его падуанец. – Грех не