– Почему? – выдавила Мина, пораженная неожиданным поворотом. – Ты не виноват, что я заболела менингитом.

– Разве ты не помнишь, что в тот вечер, когда ты заболела, я остался с тобой, потому что у мамы был спектакль? У тебя была небольшая температура. Я дал тебе какие-то таблетки и собирался проведать тебя позже, но увлекся разучиванием роли. Вернувшись домой, мать увидела, что ты вся горишь, и вызвала скорую. Если бы она так быстро не среагировала, ты могла бы умереть. Если бы я вызвал врача раньше, возможно, ты сохранила бы слух. Я видел, как ты пытаешься привыкнуть к своему состоянию, и меня грызло чувство вины. Врач предупредил, что наше отношение к тебе должно остаться прежним, что нельзя зацикливаться на твоей глухоте, но стоило тебе заплакать, как это разбивало мое сердце. И мне в голову не приходило, что ты решишь, будто я люблю тебя меньше остальных детей.

Мина смахнула слезу со щеки. Признание отца стало для нее откровением.

– Я никогда не винила тебя, папа. Вряд ли исход был бы другим, если бы ты вызвал врача раньше. Менингит развивается очень быстро.

– Извини, если я не показывал, как горжусь тобой, – с чувством проговорил Джошуа. – Ты замечательная актриса, и драматерапевтом ты будешь замечательным. – Он встал и раскрыл ей объятия.

Не чувствуя под собой ног, Мина подлетела к отцу и обняла его.

– Ох, папа… Жалко, что этот разговор не состоялся несколько лет назад.

– А что произошло между тобой и принцем? – поинтересовался Джошуа. – Сегодня его имя снова в новостях. Ты не видела заголовки? – Взяв газету, он протянул ее Мине.

С фотографии на нее взглянул Аксель. Он выглядел таким же красивым и таким же отстраненным, как тогда, когда она видела его в последний раз. Он предложил ей выйти за него замуж, а она отказалась. Аксель удалился, не сказав больше ни слова.

В аэропорт ее проводил Бенедикт. Обычно разговорчивый личный помощник Акселя был странно молчалив, и только когда она начала прощаться с ним, сказал:

– Я надеялся, что вы сумеете его понять.

Мина, задыхаясь от слез, попросила:

– Приглядывайте за ним, Бен, – и бросилась прочь, боясь передумать.

Заголовок статьи гласил: «Сердце принца снова разбито».

«Принц Аксель, глава Сторвхала, недавно сделал ошеломляющее заявление: восемь лет назад у него родился ребенок. Жизнь его сына трагически оборвалась, когда ему было всего шесть недель. Заявление вызвало огромный интерес нации. За несколько дней до этого пресс-служба дворца объявила, что принц Аксель и английская актриса Мина Харт расстались.

Принц сказал, что разрыв с мисс Харт глубоко его огорчил, но он берет на себя всю ответственность за то, что она отказалась выйти за него замуж. Он всегда будет сожалеть о том, что не может стать мужчиной, которого мисс Харт заслуживает».

– Почему ты ему отказала? – спросил Джошуа Харт. – Не любишь?

– Я люблю Акселя всем сердцем, потому и отказала. – Голос ее задрожал. – Дело в том, что он меня не любит.

– Ты в этом уверена? Мне кажется, что он вложил в свои слова душу. И почему он думает, что не может стать мужчиной, которого ты заслуживаешь?

– Впервые об этом слышу, – прошептала Мина.

Она снова взглянула на фотографию. На лице Акселя не отражались эмоции, однако во взгляде сквозила невыразимая тоска, тронувшая сердце Мины.

Всю жизнь он был одинок. Воспитанный бабушкой, он научился ставить долг превыше всего. Он не был нужен ни родителям, ни Карене.

– Мне нужно немедленно вернуться в Сторвхал. – Она неуверенно взглянула на Джошуа. – Но как быть с завтрашней премьерой?

Отец сжал ее руку.

– Пойду-ка я скажу твоей дублерше, чтобы она готовилась к самой значимой роли в своей жизни, – улыбнулся он.

Белые башни королевского дворца были едва различимы сквозь падавший густыми хлопьями снег. Зима приблизилась к Сторвхалу вплотную. Мина нашла, что в пейзаже из снега и льда кроется особая красота. Машина проезжала мимо парка и при виде детей, лепивших снеговика, у Мины заныло сердце: она вспомнила, что маленькому Акселю было отказано в простых детских радостях.

Бенедикт Линдберг встретил ее в холле дворца.

– Принц в своем кабинете, – сказал он. – Я не предупредил его о вашем приезде.

Сделав глубокий вдох, Мина открыла дверь. Аксель сидел за столом, на котором громоздилась куча бумаг. Он как будто похудел, и сердце Мины устремилось к нему.

Увидев ее, Аксель напрягся, вежливая заинтересованность на его лице сменилась холодностью.

– Мина? Я полагал, ты в Нью-Йорке, готовишься к премьере. – Его льдисто-голубые глаза смотрели внимательно. Взяв карандаш, он стал вертеть его между пальцами. – Чем обязан?

Мина прошла к его столу, надеясь, что он не слышит стук ее сердца. Впрочем, она больше не желала скрывать свои чувства.

– Отец освободил меня от контракта с театром. Роль Джульетты в Нью-Йорке исполнит другая актриса.

– Почему ты отказалась от возможности выступить на Бродвее? Разве не о таком витке карьеры мечтает каждый актер?

– Я мечтаю о другом, – спокойно сказала Мина. – Я надеюсь стать успешным драматерапевтом. И, главное, я передумала насчет твоего предложения. Если оно еще в силе, я готова стать твоей женой.

Карандаш в его пальцах сломался.

– Почему ты передумала? Должен предупредить тебя, мои чувства не изменились.

– Мои тоже, – тихо, но отчетливо проговорила она. – Я влюбилась в тебя, как только мы встретились.

– Мина, не продолжай! – Аксель вскочил и обошел стол. – Я не хочу это слышать. – Он откинул волосы со лба, его рука дрожала.

А он не так уж неуязвим.

– Извини, но я отказываюсь молчать о своих чувствах к тебе. – Она погладила его подбородок и почувствовала знакомую шершавость. – Я люблю тебя, Аксель. Знаю, что ты не можешь сказать то же самое и, похоже, никогда не сможешь, но я не верю, что ты не способен на эмоции. Тебе причинили боль, и ты до конца от нее не оправился, тем более не теперь, когда публично заговорил о сыне. Я надеюсь, что мы продолжим беседы о нем и ты поделишься со мной всем, что накопилось в тебе за эти годы. Тебе надо раскрыть кому-нибудь душу. Я хочу быть рядом с тобой, поддерживать тебя и любить всем сердцем.

Несколько секунд Аксель стоял не шевелясь. Его лицо казалось маской, однако Мина интуитивно поняла: он вовсе не спокоен. Глаза его блеснули, и по щеке покатилась слеза.

– Аксель, не надо, – прошептала потрясенная женщина.

– О боже… Мина… – Он обнял ее и так крепко прижал к себе, что ей стало тяжело дышать. – Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.

Он произнес эти слова отрывистым шепотом, и Мина едва его слышала, но она не сводила глаз с губ Акселя.