сжимая их на затылке. Окидывает мою голову, открывая шею, для своих жадных губ. Целует, всасывая кожу, водит губами, глубоко вдыхает мой запах. И, несмотря на то, что я скована и не могу расслабиться, ловлю себя на мысли, что никто и никогда не был со мной настолько близок и так не прикасался. Дело даже не в том, что мы голые в кровати, дело в энергетике, исходящей от Эмина. Он словно сосредоточен только на мне, голодный по мне. Жадный. И это открытие для меня. Мурашки по коже несут за собой войну жара.

Сжимает грудь, лаская ладонями соски, и меня начинает накрывать первыми волнами возбуждения. Это так унизительно, но тело, и правда, сдаётся. Закрываю глаза, откидывая голову, вновь погружая себя в темноту. Пусть делает все, что хочет. И он делает, вынуждает меня раздвинуть ноги шире, накрывая лоно, дёргает на себя ближе, заставляя сесть на него и упереться бедрами в твердый член.

— Такая мокрая, — усмехается мне в ухо, раскрывая складочки, скользя глубже, вынуждая сжиматься. Но это бесполезно, он пресекает любое мое сопротивление. Да, я мокрая, низ живота тянет, тело содрогается уже не от страха, а от его умелых ласк. Массирует клитор, и я начинаю плыть. Мне уже не страшно, не стыдно, я растворяюсь в ощущениях, в его голосе, запахе. У Эмина такое сильное и горячее тело, меня окутывает его жаром, его прерывистым, хриплым дыханием. Он прав: если нельзя избежать этой близости – лучше ее принять. Эмин не принимает отказов, имеет на меня право и сейчас он заявляет свои права.

И вот когда его порочные ласки становятся настойчивее, грубее, жёстче, а поцелуи перерастают в укусы, я теряю себя окончательно. Мне так хорошо, что плевать на все. Неосознанно сама поддаюсь его рукам, позволяя вертеть собой, как куклой, откровенно стону, прекращая себя сдерживать. Меня выгибает, тело простреливает острым наслаждением, гораздо мощнее, чем в первый раз. Содрогаюсь, оседая в его руках, на секунду выпадая из сознания, не соображая ничего. Он отпускает меня, резко переворачивает на спину, кидая на подушки, хватает дрожащие ноги, поднимает их высоко, закидывая себе на плечи, упирается в еще пульсирующие складочки и врывает в меня одним мощным толчком…

От боли темнеет в глазах и кидает в холодный пот. Кусаю губы, чувствуя, как из глаз брызжут слезы. Это больнее, чем я думала, это невыносимо. Меня растягивает до жжения. Дергаюсь, мотая головой, пытаясь отползти и избавиться от этой растягивающей боли.

— Нет, — плачу, не в состоянии это вынести.

— Тихо, малыш, — отпускает мои ноги, наклоняется ко мне, удерживает, не выпуская из своего болезненного плена. Убирает разметавшиеся волосы с моего лица, стирая слезы большими пальцами, но легче от этого не становится. Сжимаюсь еще сильнее. — Теперь ты моя настоящая жена, — удовлетворённо шепчет мне. По его взгляду, дыханию, видно, что в отличие от меня Эмину очень хорошо. — А как ты хотела? Моей женщиной становиться больно. Расслабься, впусти меня, это пройдет.

Не понимаю, как расслабиться, не верю, что станет легче, но киваю. Пусть это все закончится быстро. Эмин начинает двигаться, и, мне кажется, я прокусываю губы в кровь, хватаю его плечи, сжимаю, пытаясь толкнуть. Но Эмин каменный, его движения становятся быстрее, глубже, и я уже мычу от боли. А он задыхается, хрипло втягивая воздух и сильнее стискивая мои бедра, не выпускает.

И вот когда мне кажется, что это вытерпеть больше невозможно, он впивается в мои губы, жадно целуя, пожирая мои стоны.

— Отвечай мне! — рычит. Отказаться невозможно, и я уже с какой-то злостью выпускаю язык, сплетаясь с Эмином, расцарапывая его плечи. А потом всхлипываю, когда он резко выходит из меня и с хриплым стоном заливает мой живот горячей спермой.

Эмин отпускает меня и падает рядом на подушки, пытаясь отдышаться. Выдыхаю. Боль уходит, остается только жжение между ног. Утираю слезы, прикрывая глаза ладонью.

Вот и все.

Я его.

Жена.

Он – мое настоящее и будущее. Хочется плакать, пожалеть себя в очередной раз. Но какой в этом смысл? Ничего не изменится. Мне даже не противно сейчас. Я с мужем, у нас впереди много ночей, нужно привыкать.

Эмин поднимается с кровати, а я отворачиваюсь, потому что на нем моя кровь, и мне снова почему-то стыдно и жутко неловко. Хватаю простынь, натягивая ее на себя и пытаясь прикрыться.

— Ты переводишься на заочное обучение, — сообщает он мне. Киваю, мне все равно. Я не хочу в университет. Не хочу сталкиваться с Димой больше никогда. — Дом покидаешь только в моем сопровождении. Или в сопровождении моей матери, — категорично сообщает он мне, поднимая с пола полотенце. — Пока ты утратила мое доверие.

Пожимаю плечами. Я никуда не спешу. Меня никто нигде не ждет.

— Пойдем в душ, — протягивает мне руку.

— Нет, — мотаю головой. — Можно я одна?

— Одна теперь нельзя. Ты моя жена. Я хочу в душ с тобой. Пойдем! — категоричный, нетерпеливый, эгоистичный. Хватает меня за руку и поднимает с кровати.

Глава 21

Алина

Впервые просыпаюсь раньше Эмина. На часах всего полседьмого утра. Легли мы поздно. От недосыпа болит голова. Тихо выбираюсь из кровати, стараясь не разбудить мужа. Мне не стыдно, не больно, легкий дискомфорт между ног не считается. Забегаю в ванную, умываюсь холодной водой, чищу зубы, рассматривая себя в зеркало и замечая засосы на шее и плече. И это тоже, наверное, нормально. Он муж. Мыслей нет никаких. Я стала женщиной, настоящей женой, и заперта в этом доме. Мне не горько и не обидно. Мне никак, я отпустила ситуацию и поплыла по этому течению.

На цыпочках крадусь в гардероб, стараясь не разбудить Эмина. Я хочу побыть одна, сама с собой.

Надеваю белую водолазку, прикрывая отметины Эмина, натягиваю черные легинсы, белые носки и беру с собой белую куртку.

Покидаю спальню, прикрывая дверь. Спускаюсь вниз, собирая волосы в хвост. Прохожу на кухню. Кофемашина уже заправлена и готова