к работе, настраиваю ее на капучино, подставляю чашку и жду свой напиток.

Осень полностью вступила в свои права, деревья почти голые, дрожат от ветра, их листва застилает землю желтым ковром.

— Доброе утро.

Вздрагиваю от неожиданности, когда вижу, как в кухню проходит незнакомая девушка. Высокая блондинка в строгом чёрном платье.

— Доброе, — киваю, рассматривая девушку. Старше меня, лет на пять. Красивая, даже без косметики, брови вздёрнутые, глаза красивые, голубые, даже васильковые. И вот, несмотря на то, что ее волосы собраны в дулю, она в строгом платье выглядит эффектно. Исходит аура уверенности, стати. Не понимаю, что такая девушка делает в этом доме в столь раннее время.

— Меня зовут Яна, — представляется она, улыбаясь. Я ваша новая горничная и помощница Эсме.

Теперь я еще больше удивлена. Такая эффектная девушка не может быть просто горничной. Она больше похожа на модель.

— А вы, наверное, Алина? Супруга хозяина дома?

Киваю.

— А где Эсма?

— Она сегодня болеет.

— Не знала, что ведьмы болеют.

— Что?! — переспрашивает меня Яна, пытаясь сдержать улыбку.

— Я что, сказала это вслух? — прикрываю рот рукой. — Ничего. Очень приятно, Яна, — забираю свою чашку, направляясь на выход.

— Что вам приготовить на завтрак?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Мне ничего не нужно. И можно на «ты».

— А твоему супругу?

— Спроси у него сама, — отмахиваюсь я. Откуда я могу знать, что он любит на завтрак.

Покидаю кухню. Кутаюсь в куртку и выхожу во двор, на большую террасу с плетеными креслами. Сажусь в одно из них, обхватываю чашку двумя руками, грея ладони, и дышу свежим, холодным воздухом.

Небо рухнуло проливным дождем, и теперь наступила пустота и тишина. Погода больше не сопротивляется, она смирилась с переменами, как и я.

— Не спится?

Оборачиваюсь. В соседнее кресло садится Леван. Он ранен и не выходил из комнаты. На нем белый свитер, но видно, что мужчине дискомфортно дышать и двигаться. Немного бледный, усталый, но вполне живой. Такого медведя ни одна пуля не возьмёт. Большой мужчина. Мощный, бородатый, но глаза добрые, хоть и черные, как у Эмина. Киваю Левану, отпивая кофе. Мы почти не знакомы, пара фраз на свадьбе – не считается.

— Не против, если я закурю? — спрашивает меня, вынимая сигарету и зажигалку. Леван все делает одной рукой, вторая безвольно лежит на подлокотнике.

— Нет, не против.

Мне неудобно рядом с ним, но сразу убежать покажется диким.

— Не холодно? — спрашивает он, прикуривая сигарету, не выпускает ее из-за рта, выдыхая дым. Качаю головой. — Эмин спит?

— Да. Как ваше здоровье? — ради приличия интересуюсь я.

— Нормально, жить буду, — усмехается. — Ноет, зараза, спать не могу.

— Мне очень жаль, что так вышло.

— Да ну, брось, — отмахивается.

К нам выходит Яна, вынося на подносе чашку кофе и тосты с яйцом и ветчиной.

— Ваш завтрак, — обращается к Левану. Составляет кофе и тосты на столик между нами.

— Спасибо, Яночка, — ухмыляется мужчина. Девушка кивает, хочет уйти, но Леван хватает ее за руку. Брови девушки взлетают вверх, а губы сжимаются. Строгая. — Эсмы нет. Поможешь с перевязкой? — просьба, может быть, и простая, как не помочь больному человеку, особенно учитывая, что он не может двигать левой рукой, но Леван произносит это таким тоном, словно предлагает ей нечто большее. Не отпускает Яну, заглядывая в глаза. А на свадьбе он был с девушкой. Все мужчины такие? Не способные на верность, моногамность.

— Извините, я ничего не понимаю в медицине, — мягко отшивает его Яна, вырывая руку.

— Не нужно ничего знать, я покажу, что делать, Яночка. Неужели откажешь больному, беспомощному человеку? — играет бровями, но Яну на красивые глазки не возьмешь, она непреклонна.

— Думаю, вам стоит вызвать врача или медсестру, — отрезает она, разворачивается и заходит в дом.

— Ух, какая! — усмехается Леван, провожая девушку взглядом.

— Я могу помочь с перевязкой, если нужно, — не подумавши, предлагаю ему.

— Спасибо тебе, добрая девочка, но, боюсь, тогда Эмин реально сделает меня инвалидом, — наигранно печально произносит он.

— Да, и правда, не стоит, — соглашаюсь я, беру свою чашку и захожу в дом. Снимаю куртку, несу чашку на кухню. Яны нет. Мою чашку, слыша позади себя шаги. — Ты не обращай внимания… — говорю, полагая, что за спиной Яна. Оборачиваюсь и глотаю слова, поскольку там Эмин. Он в белом спортивном костюме. Сумасшедший контраст белой ткани и смуглой кожи.

— Доброе утро, — произносит он, осматривая меня. Киваю, теряя голос, отворачиваясь к раковине и домывая чашку. На самом деле она уже чиста, но я делаю вид, что занята. Я погорячилась, сказав, что мне не стыдно. Увидела его, и в голове сразу пронеслись картинки этой ночи. Неловко. Не знаю, куда себя деть и что говорить. — Как ты себя чувствуешь? — интересуется Эмин, наливая стакан воды из кувшина.

— Нормально, — отвечаю, не оборачиваясь.

— Точно? Все в порядке? Ничего не болит?

— Нет, — приходится обернуться, чтобы взять бумажное полотенце.

— Хорошо, — кивает, внимательно меня осматривая.

— Доброе утро, — в кухню входит Яна. Эмин просто ей кивает, не обращая внимания. — Что приготовить вам на завтрак?

— Займитесь уборкой комнат, — велит он ей. — Завтрак мне приготовит жена.

Яна кивает и быстро удаляется.

— Что приготовить?

— Что хочешь, что сама любишь. Хочу еду от тебя. Я буду в спортзале. Позовёшь, когда все будет готово, — распоряжается и покидает кухню.

«Что хочешь».

Ничего я не хочу.

Завтрак, так завтрак. Жена должна готовить мужу.