Смотрю на Зака, и он выглядит так, будто кто-то на его глазах пнул котенка. Вся злость мигом из меня выходит. Горблюсь на своем месте и вздыхаю.

– Прости. – Провожу рукой по волосам. – Я не очень в этом хороша.

– В чем?

– В общении с людьми.

– Что ж. Я тоже. Как я сказал вчера вечером, у меня маловато практики.

Издаю смешок.

– Думаешь, у тебя практики мало? За весь прошлый год я общалась только с пятью людьми.

Он смотрит на меня, когда заводит машину.

– Ага… А почему ты не ходила в школу до этого семестра? – И морщится. – Это тупой вопрос? Конечно, тебе не хотелось возвращаться…

Я вздыхаю.

– Слушай, причина, по которой я не ходила в школу, известна почти всем. Спроси любого из моей прежней школы, и они тебя просветят.

Он вопросительно поднимает брови. Я вздыхаю.

– Ладно, ладно, после того, что случилось в прошлом году, я была очень зла…

– Ты имела на это полное право.

Я поднимаю руку, останавливая его.

– Дай мне договорить, хорошо?

Зак кивает и поворачивает на боковую улицу. Дорога темная и почти безлюдная. Я смотрю в окно, подальше от него, в ночь.

– Как я и говорю. После всего, что произошло, я была зла. – На мгновение закрываю глаза, стараюсь не забывать дышать. – И когда школу снова открыли, все вдруг захотели со мной подружиться – люди, с которыми мы в жизни словом не обмолвились, подходили ко мне в коридоре: – Мэй, с тобой все в порядке, как дела, бла-бла-бла – как будто хотели лишний раз напомнить, что со мной случилось, как-то приобщиться. Это было отвратительно. Я начала ввязываться в драки. Часто. Директор Роуз-Брэйди дала мне кучу шансов, потому что… ну, знаешь. Все меня жалели. Так что да. Я все время прогуливала уроки. Много дралась. Не просто от скуки надирала задницы. Я пыталась помочь людям. Заступаться за тех, кому нужна защита. Вот чего, похоже, никто не понимает. Я пыталась защищать людей, которые нуждались в помощи, даже если сами того не понимали. Я была так обязана миру. Но Роуз-Брэйди этого не видела. Все, что она увидела, это как я ударила в лицо того засранца, когда он попытался присоединиться к чертовой группе скорби, которую они создали в школе… Она даже не слушала, почему я так поступила. Насколько все плохо? – Мои руки дрожат на коленях.

Я будто возвращаюсь туда, в тот день, сижу в идиотской группе, куда они силком меня запихали, пытаюсь на какое-то время заняться своими делами, чтобы не терять голову. Накануне вечером пришло второе письмо из тюрьмы, и все, что мне хочется, – это отключить мозг и сделать вид, будто ничего не происходит. Вдруг кто-то запоздало входит в комнату, и за ним хлопает дверь. Мое сердце колотится… Я чуть не падаю на землю и не обхватываю руками голову. Вместо этого оборачиваюсь на шум, потому что именно это я начала заставлять себя делать – противостоять ситуациям, а не прятаться. Не прятаться как чертов ребенок.

Вижу, как тот парень, Джейк, входит в комнату. Он тот еще придурок. Здоровенный. Наглый. Он дружил с Дэвидом. Я не шучу. Они дружили. И что, он решил, будто может просто войти в комнату и скорбеть вместе со всеми? Что ему тут рады? Я жду – жду, когда же кто-нибудь скажет ему выйти. Кто-то, блин, что-нибудь скажет.

Все просто молчат, как обычно. Так они делают всегда. Хранят молчание и притворяются, что все равны, что все мы пережили одно и то же, что все в здании пострадали одинаково.

А потом Джейк садится, и я срываюсь.

То был не первый раз за эти месяцы, когда я ввязалась в драку, совсем не первый, но самый ужасный. Самый жестокий. Я отключилась. Я мало что помню после того, как прыгнула на спину Джейка, раздирая ногтями его лицо, только как кто-то тащит меня прочь и крепко обхватывает, удерживая мои руки.

А потом я стояла в офисе Роуз-Брэйди, и моя мама тоже как-то там оказалась, и вот я уже дома. Я никогда больше не видела Джейка и никогда не возвращалась туда, в ту школу, полную призраков и демонов, и боже, какое же счастье.

Позже я узнала, что это была Хим. Она оттащила меня, держала и не давала сделать что-то непоправимое.

Я так никогда ее и не поблагодарила.

Мэй притихла, и я не знаю, как поднять ей настроение. Завожу машину на парковку и выключаю двигатель.

Мэй не реагирует. Она за миллион миль отсюда – руки сжаты в кулаки, смотрит прямо перед собой, в темноту ночи.

Я понятия не имею, что делать, поэтому говорю голосом, который звучит слишком громко и фальшиво:

– Приехали!

Она вздрагивает и несколько раз моргает, возвращаясь в настоящее. Смотрит вокруг.

– Гм. Где мы, черт возьми? Я думала, мы куда-то поесть направлялись? – На улице тихо, а стоянка пуста. Если присмотреться, можно разглядеть вдали тусклый силуэт детской площадки.

Теперь, когда мы здесь, мой план кажется глупым. Я думал, это будет романтично – заявиться ночью на игровую площадку. Прямо как в фильмах восьмидесятых, которые мы смотрели с отцом. Я представлял, как качаю ее на качелях, Мэй отпускает все, что держит внутри, и мы ведем пронзительный, глубокий разговор о жизни. Такое понравилось бы Розе. Вместо этого, глядя в кромешную черноту ночи и видя, как тихо на детской площадке, как пустынно и как темно, я осознаю свою ошибку.

Изо всех сил стараюсь не смотреть Мэй в глаза, потому что мне дико стыдно.

Через пару мгновений она машет рукой перед моим носом.

– Алло? Кто-нибудь есть дома? Что мы тут делаем?

Тру лоб, смотрю на нее и мямлю:

– Я думал, будет романтично.

– Что конкретно? – ухмыляется Мэй.

– Э… привезти тебя ночью на игровую площадку? Я не хотел просто поехать куда-то и поесть вместе. Думал устроить что-то в стиле фильмов Джона Хьюза.

– Кого? – хмурится Мэй.

Потираю шею.

– Режиссер такой, еще снял… не важно. Я идиот. Думал, тут будут другие люди, фонари и все такое. А здесь темно, тихо и пусто… – Выдавливаю улыбку. – Прямо сцена из начала «Закона и порядка»[8].

Мэй прижимается к окну.

– Нет, нет, – спешно заверяю я. – В смысле, просто обстановка похожа, ну, темный парк. Не то чтобы наша ночь пошла в том направлении… – Она смотрит так, будто у меня восемь голов. – О боже, конечно, нет! Я даже не знаю, почему так сказал. – «Почему я не могу просто заткнуться?» – Прости. Мне нельзя разрешать говорить. Вообще. Пожалуйста, просто не обращай на меня внимания. Если хочешь уехать отсюда на такси, я вызову. – Я опускаю голову на руль.