полезными знаниями, Энн и Джордж Эдвардс были наделены и житейской мудростью, жизненный опыт их в сумме превышал 120 лет… его подкрепляли физическая сила и эмоциональная стабильность. Ему и в голову не приходило, что половина этой пары может остаться на Земле.

Будучи автором идеи, Эмилио был поражен тем, как быстро развивались события. Предложение, сделанное едва ли не со смехом, разрасталось как снежный ком, изменяя само течение жизней. Уже на этой стадии время и средства расходовались в потрясавших его количествах. И если быстрота, с которой текли события, ошеломляла его, то точность, с которой складывались воедино все частицы головоломки, смущала его во много большей степени. Он перестал спать, не зная, с какой мыслью проще ужиться: с тем, что он затеял всю эту историю, или с тем, что это сделал Бог. Во время этих полуночных дебатов с самим собой, он сумел убедить себя только в том, что решения принимали куда более мудрые головы, чем его собственная. И если он не мог поверить в то, что уполномочен на это дело непосредственно Богом, непознаваемым в своей сути, то вполне убежденно веровал в структуру Общества и свое начальство – в Провинциала Д. У. Ярброу и Отца-генерала да Сильву.

Однако в данный момент его снова одолело сомнение. Что, если он затеял ошибочное дело, способное разрушить брак Эдвардсов? Однако с той же быстротой, что и сомнение, к нему явилась и утешительная мысль, – из тех, что стали теперь время от времени посещать его. Энн и Джордж, он в этом не сомневался, не могли не принять участия в этой миссии, если ей суждено осуществиться. И потому, когда он заговорил снова, Энн услышала в его голосе только спокойствие и рассудительность:

– Общество Иисуса не допустит миссии, совершаемой наобум, с угрозой для жизни людей, Энн. Если этот полет не может быть предпринят в данный момент без достаточных шансов на успех, нам придется ждать того мгновения, когда успех миссии станет реальным. Пока что, согласно планам, нам надлежит запастись провизией на десять лет – на тот случай, если субъективное время перелета сократится не в той степени, которую предсказывают физики. Согласно спецификациям, наш астероид должен оказаться более чем внушительным, чтобы топлива хватило для возвращения домой плюс резервный процент, – продолжил он. – Как знать? Их атмосфера может оказаться непригодной или мы не сможем совершить посадку. В подобной ситуации нам придется собрать всю возможную информацию и доставить ее домой.

– Кто это – мы? Все уже решено? И ты летишь?

– Решение насчет экипажа еще не принято. Однако Отец-генерал, как ни странно – человек религиозный, – не без ехидства промолвил Эмилио, – и он видит в этом открытии руку Господню.

Заметив, что Энн закипает, он рассмеялся:

– И посему в этот полет следует отправить кого-то вроде меня. Если нам удастся вступить в контакт с Поющими, потребуется лингвист. – Он хотел бы сказать, как много значит для него ее участие в экспедиции, однако Эмилио подозревал, что и без того зашел слишком далеко. Отодвинув свой стул от стола, он поднялся и взял тарелки, чтобы отнести их на кухню. И, скрывшись от ее глаз, обратился к ней: – Энн, можно, я кое-что попрошу у тебя?

– Что именно? – спросила она подозрительным тоном.

– Ко мне приезжает погостить старый друг. Способна ли ты удостоить его благодати своего гостеприимства?

– Черт возьми, Эмилио! Неужели в Пуэрто-Рико закрылись все рестораны? Если слушать тебя и Джорджа, дело кончится тем, что мне придется кормить всех бродячих кошек на этом острове.

Выглянув из кухни, Эмилио прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, ухмыляясь, не одураченный ни на мгновение.

– Ну и кто к нам едет? – осведомилась она самым нелюбезным образом, не покоряясь его чарам.

– Дальтон Уэсли Ярброу, новоорлеанский Провинциал Общества Иисуса, родом из Уэйко, штат Техас, Ватикана Южных Баптистов, – церемонно проговорил он, став навытяжку, наподобие дворецкого, объявляющего о явлении нового гостя на бал.

Потерпев поражение, она обхватила голову руками:

– Барбекю. Жареные кукурузные клецки. Зеленая капуста, красная фасоль и арбуз. И ром Carta Blanca. Не знаю, что с собой делать, – удивилась она вслух. – И кто заставляет меня кормить незнакомцев?

– Ну, мэм, – произнес Эмилио Сандос с техасским акцентом, – один Д. У. Ярброу – это не чертова куча чужаков.

Она рассмеялась, вытащила из книжного шкафа за своей спиной томик в твердой обложке и запустила в него. Поймав книжку одной рукой, он швырнул ее обратно.

Больше об экспедиции они не говорили, однако перемирие было заключено.

* * *

– ДОКТОР КУИНН, Элейна Стефански говорит, что передача внеземлян – это обман. Ваши комментарии?

Джимми более не удивлялся, обнаружив репортеров у двери своего дома в восемь утра, как и тому, что все они, как правило, возводили его в доктора. Протолкнувшись сквозь толпу, он направился к своему «фордику». Бормоча «Без комментариев», Джимми сел за руль, толпа тут же сомкнулась вокруг автомобиля, выкрикивая вопросы, протягивая к нему микрофоны. Джимми опустил окно:

– Вот что, я не хочу никому отдавить ногу. Вы можете отступить на шаг? Мне надо на работу.

– Почему не было других передач? – спросил кто-то.

– Они молчат или мы не слушаем? – спросил другой голос.

– O, мы слушаем, – заверил их Джимми. Под внимательным присмотром всего научного сообщества и доброй части всего населения планеты, следившими за ним буквально через плечо, Джимми Куинн координировал работу радиоастрономов, старавшихся услышать новые передачи. Но таковых не было. – Мы даже послали им ответ, однако пройдет как минимум девять лет, прежде чем обнаружим, заметили ли они, как мы здесь голосим и машем руками, – проговорил он. – Послушайте, но мне пора ехать. На самом деле.

– Доктор Куинн, а вы слышали когда-нибудь монгольское горловое пение? Стефански говорит, что эту музыку переработали и вставили в файл SETI. Это правда?

– А как насчет суфиев, доктор Куинн?

Скептики начали затоплять сеть альтернативными толкованиями внеземной музыки, экспериментируя с полузабытыми народными мелодиями, проигрывая запись задом наперед или играя с частотой, чтобы показать, насколько чуждой можно сделать земную музыку, особенно в электронном исполнении.

– Действительно, вся эта музыка кажется странной. – Джимми до сих пор не овладел умением отъезжать, ни на кого не обращая внимания, однако он учился. – Однако она совершенно не похожа на то, что мы приняли. И я не доктор, хорошо?

С извинениями он вывел машину из тисков толпы и отправился к чаше радиотелескопа, где его уже ждала другая толпа.

* * *

МЕДИА В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ переключили внимание на другие предметы. Радиотелескопы планеты один за другим возвращались к тем проектам, которыми занимались до третьего августа. Однако в Риме шифрованные сообщения следовали своим привычным путем по освященной веками иерархической цепи Общества: от Отца-генерала – Провинциалу, от него – Ректору, от него – лично священнику с конкретным распоряжением. Следовало принять конкретные решения, организовать исследовательские коллективы.

Тома да Силва, тридцать первый генерал Общества Иисусова, сохранял уверенность в подлинности сигнала. Теологическое обоснование необходимости этой миссии было разработано за десятилетия до того, как появились какие-то соображения относительно существования во Вселенной других разумных существ: один только масштаб ее предполагал, что создана она не ради одних людей. Так. Но теперь появилось доказательство. У Бога есть и другие дети. И когда пришло время действовать, совершить какие-то поступки на основе этого знания, Томá да Силва процитировал простые и бесхитростные слова Эмилио Сандоса, с которым разговаривал в вечер открытия. «У нас просто нет альтернативы. Мы должны познакомиться с ними».

Личный секретарь Отца-генерала, Питер Лайнем, 30 августа 2019 года усомнился в этом, однако да Силва с улыбкой не стал обращать внимание на тонкость и хрупкость соломинки, на которой висели все их подробные и сложные планы полета к Поющим.

– А ты заметил, Питер, что вся музыка, похожая на внеземную, имеет сакральный характер? – спросил Отец-генерал, человек высокодуховный, но практически лишенный деловой сметки. – Суфийская, тантрическая, хуми. Меня это интригует.

Питер Лайнем не стал возражать, однако было очевидно, что, по его мнению, Отец-генерал погнался за тенью. На самом деле вся эта