– Мне не нужно говорить вам, в какую передрягу мы попали, – сказал он, надевая треуголку. – У нас мало воды, нет еды, и корабль вот-вот развалится. Мы должны разделять и властвовать. Я собираюсь отправиться в Золотой зоопарк. Надеюсь, я смогу уговорить Марата расстаться с некоторой информацией о тропе ходов и кое-чем из его запасов.

– Спрашивать дорогу – это одно. Но просить милостыню – это ммм… – Эдит проглотила слово «безумие» до того, как оно вырвалось. – Излишне оптимистично, капитан.

– «Оптимистично» – подходящее слово, мистер Уинтерс. Оптимистично надеюсь, что Марат угостит меня чаем, наполнит нашу кладовку и распахнет двери в Пелфию. Надеюсь, все случится именно так. Но у меня есть и пессимистический сценарий. Если дойдет до этого, я помогу ему проявить щедрость в нашу пользу.

– Вы собираетесь ограбить миссионера? – встряла Волета с живостью, которая потрясла Сенлина.

– Да, Волета, но только в крайнем случае. И если дело дойдет до этого, я, возможно, вернусь в спешке. – Сенлин повернулся к Адаму. – Корабль должен быть готов к полету. Он не должен быть красивым, но должен висеть в воздухе. Как думаешь, это возможно?

– Так точно, сэр.

– Ты же не собираешься идти в одиночку? – Эдит покачала головой. – Нет, я пойду с тобой. Капитан, прошу разрешения присоединиться.

Она знала, что это плохая идея. Как минимум это было против протокола, согласно которому во время стоянки капитан или старпом должен оставаться на борту, отчасти чтобы руководить командой, а отчасти чтобы не дать им отчалить самостоятельно.

Но тот факт, что у Сенлина галлюцинации, превосходил любой протокол. Она не могла отправить человека, который бредил наяву, в лес, который мог кишеть чудищами и пауками. Эдит представила себе, как он ходит кругами, переворачивает карту так и этак и разглагольствует о потерянной жене, пока остальные умирают от голода на борту. Если послать с ним Ирен, придется сказать, от чего капитана надо защищать, а Эдит еще не была готова сообщить команде, что ими руководит одержимый. Как только это станет известно, пути назад не будет.

Сенлин увидел на лице Эдит решимость, с которой не стоило и пытаться спорить. И по правде говоря, ему не нравилась идея слоняться по лесу в одиночку. Он удивил ее улыбкой:

– Хорошо, мистер Уинтерс. Не забудьте пистолет.

– У нас нет пороха, – сказала она.

– Зато он выглядит впечатляюще, не находите? – сказал он и повернулся к Адаму, а Эдит пошла за пистолетом. – Адам, я оставляю «Каменное облако» в твоих умелых руках. Приведи его в порядок для меня, хорошо? Ирен, осмелюсь сказать, у тебя впереди тяжелая работа. Волета, ты моя маленькая сова. Если я столкнусь с неприятностями и приведу их за собой, рассчитываю, что ты увидишь все раньше. Присматривай за всеми, пожалуйста.

Команда обещала сделать все возможное, пока Сенлин доставал и разворачивал лестницу. Эдит вернулась с мечом и пистолетом на поясе. Она также повязала на шею желтый шарф – так сказать, принарядилась для светского визита.

– Мистер Уинтерс и я вернемся утром к завтраку, – объявил он с большей уверенностью, чем предполагали обстоятельства.

Тем не менее Волете не требовалось много усилий для одобрительного вопля, который она и издала, тыкая брата в ребра, пока тот не сдался и не присоединился к ее изъявлениям восторга.

Сенлин жестом пригласил Эдит спуститься первой на погруженный в сумерки пляж. Прежде чем последовать за нею, он наклонился к Ирен и проговорил спокойным голосом, чтобы не вызвать подозрений у Адама или Волеты:

– Если Комиссар найдет вас, а я молюсь, чтобы этого не случилось, немедленно предайте меня. Скажи ему, что у меня его картина. – Сенлин похлопал по груди сюртука. – Скажи ему, что вы саботажники, брошенные за свои преступления. Говорите что угодно, лишь бы выжить. И если мы не вернемся через день, заберите корабль, как только он сможет взлететь, и уходите. Продай его на металлолом, если придется. Не позволяй им голодать.

– Так точно, сэр, – сказала Ирен, и лицо ее окаменело.

Сенлин решил, что, если бы на Луне были леса, они напоминали бы жуткий пейзаж Шелковых садов.

Деревья здесь были крепкими, без коры и бледными, как грибы. Песчаную землю между извилистыми дорожками, вымощенными потертым булыжником, пятнали заросли светящегося мха. Все выглядело тесным и давящим. Над головой, между ветвями, висело кружево паучьего шелка, которое в вышине становилось таким плотным, что тонкие нити сливались в единый неразрывный полог. Воздух был сухим и холодным, он щекотал ноздри едким минеральным запахом, напоминающим какую-то ароматическую смесь. Очень быстро корабль и команда остались далеко позади, а Сенлин и Эдит почувствовали себя совершенно одинокими.

Было странно думать, что кто-то позволил одичалой пустоши возникнуть посреди Башни, полной жизни. Исчезающие останки заброшенного парка лишь делали сцену более сюрреалистичной. Они проходили мимо разрушенных беседок, поблекших указателей и киосков, где когда-то продавали угощения и сувениры, которые теперь скрывались под коврами сияющего лишайника.

– Мы опять свернули не туда? Я нигде не вижу птицу. – Эдит опустила свой мешок с книгами рядом с мешком Сенлина. В лесу было прохладно, и все равно она вспотела от усилий. Она подвязала волосы желтыми шарфом и наслаждалась холодным воздухом, овевающим шею. – Уверен, что это птица?

– Выглядит как птица, – сказал Сенлин. – Думаю, это страус. Рисунок очень маленький. – Он прищурился, разглядывая карту. – А может быть, курица.

– Дай посмотрю. Понятия не имею, с чего ты взял, что эта карта надежна.

В ее словах был смысл. Даже спустя век карта не стала истинным антиквариатом. Она была ярко раскрашена и полнилась карикатурами на животных. Из нее так и хотелось сложить бумажную шляпу и подарить ребенку.

– Твой жираф оказался ламой, и я по-прежнему не понимаю, чем была последняя веха, – продолжила Эдит, намекая на ржавое чудище, мимо которого они прошли чуть раньше. – Большая собака? Маленький медведь? Эта карта безнадежна.

– Но сюда она нас привела, – возразил Сенлин, забирая карту, прежде чем Эдит успела ее помять. Он не был слеп к недостаткам этой находки, но вложил в нее так много надежд, что не мог просто взять и отказаться от поисков. – Если не обращать внимания на стиль – признаю, он дурацкий, – у нее есть все, что полагается карте: роза ветров, масштаб, легенда…

– Она изрисована сердечками, Том.

– Да, вижу. Согласно легенде, ими отмечены места, которые пары нашли бы…