— Паразит зубастый, — Сай покосился на него.

— Хочешь, чтобы он тебя и во второе полупопие тяпнул? — спросила я.

— Еще чего, — пробормотал, обеспокоенно вглядываясь в пустыню.

— Что там?

— Кого я так разозлил? — выдохнул демон, остановившись.

Я приставила ладонь козырьком к горячему уже лбу. И что рыжий там углядел? Напрягла зрение, без толку. Обычный горизонт, где желтый песок с проплешинами серого сливается с бесцветным, будто выцветшим от жары небом. Все, как…

О, а вот и нет! Я тоже замерла, глядя на то, как воронка черного смерча поднимается с дюн. Отсюда она казалась совсем маленькой, игрушечной и безобидной на вид. Но вскоре разрослась, порыжела, втянув в себя немалую толику песка пустыни, и дала о себе знать.

Пустыня, разморенная полуденным зноем, проснулась и, как разозленная кошка, встопорщила шерсть. Мягкие спинки барханов стали острыми, словно отлично наточенный нож. Жара никуда не делась, но уже не пекла равнодушно, выжигая прямыми лучами любое неуважение к себе или инакомыслие, властно подытоживая многолетний спор между живым и неживым.

Она била раскаленным кулаком прямо в лицо — так сильно, что тяжело было дышать. Раскаленный воздух врывался в рот, горло, легкие, будто глотнула огня. А вскоре и вовсе наполнился мельчайшей песчаной взвесью, почти пылью, которая вызывала удушающий кашель и так жалила в глаза, что из них потекли слезы.

— Самум! — потрясенно прошептал демон, глядя на песчаную бурю, которая грозно раскинула крылья над пустыней — словно воронка смерча, почуяв свою власть, развернулась во всю ширь, закрыв двумя руками небо.

— Что это значит? — сдавленно прохрипела я.

— Магический вихрь, насланный кем-то, — пояснил Сай и, торопливо достав из кармана платок, сунул в мои руки. — Повяжи на лицо, глаза закрой, ляг! — быстро скомандовал он. — Пока не скажу, не поднимайся! Поняла?

Кивнула, повязывая ткань на лицо.

— Со змеиных земель пришла, с Мертвой проплешины, — пробормотал Герри и сделал то же самое. — Змеюки наслали!

О чем он говорит? Я покосилась на него, но время для расспросов было уж очень неподходящее. Ветер срывал платок, остервенело завывая, будто зимняя вьюга. Придерживая ткань рукой, опустилась на песок и заметила, как мимо, кувыркаясь, пронесся бедняга-жук, не успевший зарыться поглубже в песок. Как бы нам троим тоже не пришлось выписывать такие кренделя, когда буря подберется ближе!

— Прижимаемся друг к другу, — Сай лег рядом и обвил мою талию. — Дышим ровно!

С другого бочка прижался Герри. Я обхватила его рукой и заглянула за пазуху, проверив, как там Яшка. Малыш перепуганно хлопал глазенками, сжавшись в комочек. Я ободряюще улыбнулась ему, подумав о том, что сама не прочь забраться к кому-нибудь за пазуху. Ведь перед мощью ревущей стены, что огромной песчаной волной надвигалась на нас, мы тоже были лишь букашками.

Все вокруг мигом почернело, словно посреди дня вдруг наступила ночь. В лицо по ощущениям впивались даже не иголки, а большущие иглы, которые с размаху загоняла под кожу невидимая рука.

Я уткнулась подбородком в грудь, мимолетом успев подумать о том, что песок из волос потом неделю вычесывать буду. Но до того ли сейчас! Мощный порыв ветра ударил сверху, словно огромный кулак хотел нас раздавить. Следом что-то загудело, как разозленный пчелиный рой.

У нас при храме была пасека, и местные жужжастики не особо жаловали гостей — все, кто ненароком забредал к ульям, быстро убегали потом, проклиная все на свете. Особенно забавно было видеть покусанных перед свадьбой невест — вредные послушницы специально отправляли их на пасеку, чтобы потом похихикать.

Но сейчас гудели явно не пчелы. Я приоткрыла один глаз и посмотрела вверх. В полуметре от наших тел искрился алым какой-то купол. Темно-коричневые лапы бури елозили по нему, словно хотели раздавить, но тяжелые массы песка пролетали мимо, огибая его. Лишь незначительная часть песчинок опадала на нас, просачиваясь сквозь красное сияние.

Я повернула голову к демону.

— Это защитная арка, — пояснил Сай.

Прикрыв глаза, он сжал рукой кристалл на шее, прикрыл глаза и что-то зашептал. Рыжие гусенички сошлись на переносице, словно решили поцеловаться. Но если без шуток, то чувствовалось, что держать над нами этот искрящийся купол ему было нелегко. В лице напряглась каждая мышца, в уголке рта вспенилась слюна. А если он не сможет?

Я ойкнула, представив, что будет, если вся эта рычащая масса обрушится на нас. Тут же последовал новый удар, будто огромная змея врезала по куполу хвостом. Сай вздрогнул всем телом, прошипел ругательства и, запинаясь, продолжил шептать незнакомые слова.

В громко завывающей круговерти ветра и песка мелькнуло что-то яркое. Я затаила дыхание, всматриваясь в нее. Вот снова! Это похоже на… Да не может быть, это уже воображение с перепугу мне страшилки подкидывает! Замерев, как мышка в норке, я с ужасом вперила взгляд в алый взор с вертикальными иглами зрачков.

Медленно двигаясь в песчаных завихрениях, он приблизился к защитной арке. Священное пламя, это же… это же… Настоящая змея!!!

Огромная — верблюда смогла бы проглотить, не напрягаясь! Ярко-красная, как только что пролитая кровь. Длиннющая — оплела наш купол своими кольцами с десяток раз, видно лишь, как двигаются чешуйки, каждая из которых с мою ладонь, когда змея движется. Откуда она такая взялась?!

Голова этого монстра замерла у самого края арки, которая отразилась алыми сияющими частицами в глазах змеюки. Мне захотелось крепко-накрепко зажмуриться и зашептать слова знакомой с детства считалочки: «Все плохое долой, все хорошее со мной!» А потом вспомнился сон, который приходит практически каждую ночь.

Как я бегу, падаю, вскакиваю, снова бегу — в кромешной темноте. Под ногами каменные плиты пола. А потом я резко останавливаюсь — потому вижу его. Нутро сводит от ужаса. Стою, замерев, и пялюсь, не моргая, в алые очи с вертикальной иглой зрачка — того, кто явился за мной.

Мысли мигом улетучились из головы, когда змея распахнула пасть и оглушила разъяренным шипением. Уши заложило, я даже перестала слышать завывания бури, лишь завороженно смотрела на жало, которое подрагивало в воздухе над куполом, и на длинные клыки, готовые вонзиться в мое лицо.

Изнутри поднялась какая-то обжигающая волна. Я чувствовала, как она родилась в солнечном сплетении, раскрутилась, словно была свернута в тугой клубочек, понеслась вперед и громким криком вырвалась из моего рта.

Одновременно с этим я вытянула вперед руки — в инстинктивной нелепой попытке защититься от клыкастого монстра, нависшего надо мной. Что-то полыхнуло, взорвалось, ослепило.

Взвизгнув, я свернулась в клубочек, чувствуя лишь то, как колотится мое сердце.

В себя пришла, когда за пазухой заворочался Яшка.