они путешествуют в одиночку, а сюда заплывают только ради пищи. Их родное пристанище – залив Фанди. Будем смотреть. Может, увидим его еще раз.

Я поднесла к глазам бинокль. Уилл переключил внимание на остальных:

– У всех все в порядке?

– Ага. Только намокли слегка. – Фиона демонстративно отжала несколько мокрых косичек. Элли, которая благодаря своей молниеносной реакции осталась сухой, молча ухмылялась. Блейк, скрипнув зубами, поднял вверх большой палец. Он по-прежнему валялся на палубе – Уилл уложил его на лопатки прямо перед всплытием кита, – как вымокший пудель.

Реджи, негромко посапывая, сидел рядом с хозяином и вопросительно смотрел на него. Даже перед лицом океанского гиганта он вел себя примерно! Иного я и не ожидала. Джек потрепал пса по голове.

– Хороший мальчик!

Мое сердце екнуло. Джек выглядел просто сногсшибательно. Капли воды сверкали в медово-русой шевелюре; некоторые из них скатились по щекам и застряли в короткой щетине. Я уставилась на его влажные губы. Дотронуться бы до них сейчас, слизать поцелуем морскую соль…

Однако Джек меня опередил.

Он медленно протянул руку и убрал с моего лица мокрую прядь. Костяшки пальцев коснулись щеки, и горячая волна пробежала по животу. Ладонь Джека задержалась чуть дольше, чем нужно. Все это время мы смотрели друг другу в глаза.

Первый раз он коснулся меня столь интимно. Казалось, я падаю – без опоры и без надежды на спасение. Вернуться назад невозможно. Джек Уилсон вскружил мне голову.

18. Джек

Моя рука замерла на щеке Марли. Я не смог отвести взгляд. Хотелось притянуть девушку к себе и поцеловать, у всех на виду. Мне было все равно. Нет, не все равно! Я чувствовал неодолимое желание остаться с ней наедине. Взять под крылышко, исследовать каждый сантиметр тела… Я сходил с ума. Как можно ощущать нежную кожу под своими пальцами и не иметь возможности дотронуться до нее так, как я хочу? Какая несправедливость – губы Марли совсем рядом с моими, а я не могу их поцеловать!

Взгляд девушки переместился к моему рту. Она едва заметно прикусила нижнюю губу. Мое тело тут же отреагировало, причем совершенно недвусмысленно. Я закашлялся и убрал руку.

Щеки Марли слегка покраснели, дыхание участилось. Она прервала зрительный контакт и снова уставилась на море. Я последовал ее примеру. После паузы она спросила осипшим голосом:

– А что, Реджи совсем не боится китов? Он хоть когда-нибудь на них лает или?..

Я покачал головой.

– Он ездил со мной на экскурсии еще щенком. Пес привык к лодке и уже видел нескольких китов. Дельфинов и тюленей тоже. На них он не реагирует. Зато чайки… с чайками совсем другая история. – Смущенно улыбнувшись, я почесал в затылке и преувеличенно строго посмотрел на Реджи. – Верно, приятель? За чайками ты можешь гоняться до упаду. – Марли тоже хохотнула и с недоверием посмотрела на меня. – Понимаю, верится с трудом. Сейчас этот проказник выглядит так, словно мухи не обидит, не говоря уж о чайках.

Марли рассмеялась, снова повернулась к борту и обшарила глазами поверхность моря. Вероятно, надеялась снова увидеть китов. Я же ни в коем случае не хотел завершать наш разговор и поспешно начал думать, что бы еще сказать.

– А у тебя тоже есть лодка? – внезапно спросила Марли.

– Само собой, – тут же радостно ответил я. Похоже, она не против продолжить беседу!

– Ты серьезно? – фыркнула она. – У вас тут что, каждый имеет плавсредство? Неужели все жители городка родились с золотой ложкой во рту?

Выпалив эту тираду, Марли, похоже, немедленно раскаялась в своей маленькой выходке – потому что сразу виновато отвернулась к морю.

Я ухмыльнулся и мотнул головой.

– Нет. Для тех, кто вырос у моря, в этом нет ничего необычного. Все равно что иметь машину. Люди пользуются лодкой, чтобы ездить по делам или на работу.

Она недоверчиво уставилась на меня.

– На работу – на лодке?

– Да. Сосед моих родителей каждый день отправляется на остров Нейви. Теоретически я тоже мог бы добираться до Министерс-айленд на лодке. Это даже проще, чем на машине. Не зависишь от приливов и отливов.

Марли задумчиво сдвинула брови. Поразмышляв некоторое время, она вроде бы пришла к выводу, что мое объяснение вполне резонно.

– Я бы не прочь разузнать побольше о вашем образе жизни.

Я посмотрел на нее с наигранным ужасом.

– Ты и правда призналась, что хочешь разузнать побольше о жизни в маленьком скучном городке? Ты, которая въехала сюда на белом коне и в первые дни все высмеивала?

– Ой-ой! – расхохоталась Марли. – И долго ты придумывал эту сентенцию?

Я снова ухмыльнулся.

– Как тебе сказать… Очень долго.

Она пнула меня локтем в бок.

– Все в порядке. Я признаю, что здесь и правда не так уж плохо.

– Уж не киты ли заставили тебя изменить мнение? – поддразнил ее я.

– Не только киты. И Реджи тоже.

– Ах так? Значит, тебя переубедили животные Сент-Эндрюса? А не милые, гостеприимные и сногсшибательно красивые жители маленького городка?

Она тоже развеселилась.

– Сногсшибательно красивые? Хм-м… Столь необычные экземпляры мне пока не попадались.

Я обиженно фыркнул и скрестил руки на груди. Реджи вопросительно ткнулся в меня мордой. Потрепал пса по голове, чтобы показать – мое огорчение всего лишь часть игры.

– Нет, если честно, – продолжила Марли, – как получилось, что в Сент-Эндрюсе встречаются только первоклассные экземпляры, такие как Фиона, Элли, Уилл и Блейк? Что-то разлито в воздухе? Или в воде?

Я поднял брови. И разумеется, обратил внимание, что Марли перечислила всех, кроме меня.

– Фиона, Элли, Уилл и Блейк? Так? – весело спросил я. Ладно, подставлюсь. – А как же я?

– А ты… Ты нечто другое.

– Ага, значит, я играю в своей лиге?

– Можно сказать, да.

Я нетерпеливо постукивал указательными пальцами по сложенным рукам.

– Просто не могу тебя раскусить, – объявила Марли и слегка покраснела. – Забудем про лесоруба…

Я закатил глаза и все же напрягся. Куда она клонит?

Марли не дала увести себя в сторону и принялась загибать пальцы.

– Ты однозначно заботишься о природе и о животных. Твой стиль одежды оставляет желать лучшего. У тебя есть сестры. Ты довольно обходителен и пользуешься популярностью в обществе. Ты не из тех, кто связывает себя отношениями. А еще ты, кажется, помешан на черри-коле.

– Чего-о? – Я ошеломленно уставился на Марли.

– Почему тогда притащил на вечеринку целую упаковку?

Она что, задалась целью вытянуть из меня признание, что я покупал напитки персонально для нее? А я-то думал, инцидент давно исчерпан… Ну что ж. Я взял реванш – в отместку толкнул Марли плечом. Потом оперся локтями на леер и устремил взгляд на море, тем временем обдумывая ответ.

Кажется, наступил момент рассказать девушке о себе подробнее. Она поведала много личного, и я тоже порывался ей открыться. Надо сказать, она дала мне довольно меткую характеристику, предоставив тем самым идеальный шанс. Моя челюсть заходила ходуном. Я боролся с собой. Подобные философские откровения обычно давались тяжело. Я честно не мог припомнить, чтобы хоть раз доверял женщине то, что хотел сейчас поведать Марли.

Она пожала плечами и тоже прислонилась к ограждению.

– Ну, в общем, это все, что я о тебе знаю. – И добавила тихо, я даже не был уверен, что правильно ее расслышал, учитывая шум ветра, бьющие о нос лодки волны и отдаленные голоса друзей: – Кто ты, Джек Уилсон?

Я откашлялся. Сейчас или никогда.

– Раньше меня называли баловнем судьбы, золотым мальчиком.

Марли придвинулась ближе и прошептала настороженно:

– Почему?

Я пригладил мокрые волосы и вздохнул. Раз уж начал, идти на попятную нельзя.

– Я был тем, кому все само шло в руки, без особых усилий. Получал хорошие оценки, не налегая на учебу. Отлично играл в хоккей и футбол, не тренируясь до седьмого пота. Мои родители не разводились, у нас большая благополучная семья. Все дороги открыты! – Я неожиданно для себя рассмеялся. Как горько прозвучала последняя фраза! – И когда я решил после школы не поступать в колледж, все возмутились. Как можно зарывать талант в землю! Ты хочешь всю жизнь здесь прозябать? Людям даже в голову не приходило, что, может быть, мне здесь комфортно. Что у меня уже есть работа, которая доставляет удовольствие. Что, в отличие от них, для меня важны другие вещи. Места, где я родился. Моя семья.