чаще Тедди возвращалась к этой мысли, тем больше находила причин поверить. В их доме было так мало маминых фотографий, и все они лежали в толстом альбоме, который отец запрещал трогать – чтобы не испортить. И только став постарше, Тедди стянула одну красивую фотографию со счастливой молодой мамой и поставила в рамочку. Отец на это ничего не сказал и фотографию забирать не стал, но с тех пор редко бывал в ее комнате.

Каково ему было в ненавистном человеческом теле? Жить среди людей, работать среди них, растить выглядевшую человеком дочку? Вот сама Тедди не испытывала к мышам ненависти, но находиться рядом с ними было не слишком приятно. А если жить не день или два, а годы? Тедди попыталась представить ситуацию наоборот, будто у нее личина мыши и родился не человеческий ребенок, а мышонок. Серый, хвостатый, с острыми зубами и носом, с усами и маленькими черными глазками. Ее всю передернуло. Да уж, проклятие для Алисо было выбрано не случайно. Она так глубоко ушла в раздумья, что не сразу поняла, что Димка что-то отвечает ей.

– Я молчал. – Димка плюхнулся на пуф и мрачно уставился на корзину, словно яблоки и сливы лично ему в чем-то насолили. – Теперь объясни, какая муха тебя укусила.

– Это тебя какая муха укусила? – рассердилась Тедди, безжалостно вырванная из своих мыслей, в которых она не могла определиться, жалеть отца или ненавидеть. – Ты дурак совсем? Тут и у стен могут быть уши!

Димка открыл рот, чтобы возразить, но не успел. От стены отвалилась часть и, отряхнувшись, приняла вид обычной для этих мест мыши. Разве что очень грязной и ужасно виноватой. Хотелось бы Тедди сказать, что она отличает одну мышь от другой, но вся правда в том, что отличила она ее только по этому виноватому виду.

– Нинка! – ахнула девочка. – Ты что же, за нами шпионишь?

– Нет-нет, – замахала лапами Нинка. – Как можно! Такое повышение! Меня подслушивать послали, а вот подглядывать не велели.

– А подглядывать тогда кого? – Димка немедленно завертел головой, пытаясь обнаружить еще и соглядатая.

– А никого. – Нинка напыжилась от важности. – Одну меня послали.

– И ты себя выдала. – Тедди не знала, плакать ей или смеяться.

– Я специально, – призналась шпионка. – Королева позабыла, что мышь с именем сама может выбирать, кому служить, а вы, госпожа, королевской крови, да еще наследная – королева сама сказала. Лучше я вам служить буду.

– А не боишься, что королева узнает? – спросил Димка, обменявшись быстрым взглядом с Тедди – им только перебежчиков и не хватало.

– Боюсь… – вздохнула Нинка, привычно начиная причесывать короткую шерстку на хвосте. – Хвост жалко. Неудачливым перебежчикам его отрубают.

– А если второй раз неудачно перебежал, что отрубают? – заинтересовался мальчик.

– Ничего. – Нинка вздохнула. – Дважды неудачник – это само по себе наказание.

– Ладно. – Димка потерял интерес к мыши и снова повернулся к Тедди: – Ты чего там за ерунду несла, что не знаешь, оставаться или уходить?

– Сам ты ерунду несешь, – буркнула Тедди. Сейчас она уже не была уверена в своей правоте, но версию решила все-таки озвучить. Кто знает, может, Димка с ней согласится. Или обсмеет, и она тогда тоже поймет, что зря переживала. – Только вряд ли королева всерьез нам этот выбор давала. Мы ей зачем-то тут нужны, а если бы стали оба торопиться уйти, сейчас бы не под присмотром одной Нинки сидели, а куда похуже.

– Вот ты параноик! – присвистнул Димка.

Но тут в разговор вклинилась Нинка.

– Госпожа такая же хитрая, как старая королева, – с благоговением заметила она. – Королева Мара приказала не выпускать ненаследного принца Дмитрия, но про принцессу Теодору ни словечка не сказала.

Ребята переглянулись. Если Нинка не врала, то дело принимало неприятный оборот. Теперь Димка не мог покинуть подземный лабиринт. И как, спрашивается, спасать Матильду? Одну Тедди отправлять? А что тогда с Димкой будет, если она сбежит?

– А зачем я вообще королеве сдался, я же ей не родной внук? – наконец спросил Димка, пока Тедди сосредоточенно грызла яблоко – так ей лучше думалось.

– Так она же вас признала, – всплеснула лапками Нинка. – И это так удачно, так удачно принцесса придумала! Так бы съели вас и косточек бы не оставили. А теперь королеве не надо наследную принцессу за мир с летунами отдавать, ей так этого не хотелось. И не придется, раз ненаследный принц есть!

– Подожди. – Тедди едва проглотила кусок яблока. – Ты о чем вообще?

– Ну как о чем? – Нинка погрозила ей лапкой, словно Тедди все знала, только делала вид, что не догадывается, о чем речь. – Птичье и мышиное королевства давно хотят объединиться, да никак не удавалось до сих пор: у королевы Мары один сынок родился, а пока у короля птичьего хоть одна дочка вылупилась, ненаследного короля уже и проклясть успели. Когда королева о принцессе узнала, так сразу поняла, что придется ее отдавать за птичьего принца, чтобы война наконец прекратилась…

– Это за Сола, что ли? – ахнула Тедди. Сразу вспомнилось, как он говорил: «Ты мне не нравишься. Совсем. Ты тощая, у тебя нет крыльев, клюва… Да проще сказать, что у тебя есть, чем наоборот. Страшная, смотреть противно». А она его подушкой перьевой обозвала, кажется. Похоже, Сол первый понял, чем ему грозит появление наследницы у мышиной королевы, и подстраховался. – Это же он надоумил внуком тебя королеве представить! Ты помнишь, Дим?

Тот медленно кивнул.

– У принца сестра есть, – продолжала Нинка. – Непутеха такая, как свои не пришибли – непонятно. Но королевской крови. И если их с ненаследным принцем поженить, то наши королевства воевать прекратят.

– Надолго ли… – пробормотал Димка, пока Тедди соображала, чем этот мир грозит несчастным людям. Получалось, что ничем хорошим.

– Пока вы друг друга не поубиваете, – любезно ответила мышь. – Прошлый мирный брак пятьдесят два дня продержался – небывалый срок. Если бы Алисо на старшей сестре Сола женили, то не больше трех дней. Но тоже неплохо.

– Ну и порядочки у вас тут! – схватился за голову Димка. – Я вообще жениться не собираюсь. Я несовершеннолетний!

– Какой? – заинтересовалась Нинка.

Но Тедди ее остановила.

– Никто ни на каких птицах жениться не будет, – сурово произнесла она. – Уж лучше на Журавлёвой, честное слово. Должен быть другой выход.

И они оба уставились на совсем смутившуюся мышь.

– Я не знаю, – занервничала та. – Можно новый ход вырыть, но я одна долго буду рыть, да и заметить могут. Или невидимым его сделать… Это, правда, не все мыши даже с собой делать умеют, но вдруг получится?

Как рассказала подросткам Нинка, магией можно было