– Адам, дорогой, нет времени. Мы должны быть на ужине к шести тридцати.

Но ее руки не просто обнимали Адама под пиджаком, одна из них провокационно скользнула под пояс его брюк. Это только придало ему решимости сделать Мелани своей целиком – телом и душой. Немедленно.

– Ты же понимаешь, что не могло такого быть, чтобы ты дала согласие выйти за меня замуж, а я не снял бы с тебя одежду и не заставил забыть о реальности? – Он поцеловал ее в шею, вдыхая пьянящий, сладкий аромат.

– У нас есть двадцать минут. Максимум.

– Я особенно хорош в экстремальных условиях.

Она положила ладонь на его ширинку и лукаво усмехнулась:

– Похоже, не врешь.

Они уложились вовремя.

Мелани привстала, опершись на локоть, и посмотрела через его плечо на часы.

– Не хотелось бы говорить об этом, но нам нужно спешить. Машина будет здесь, чтобы забрать меня, через пятнадцать минут. – Она быстро чмокнула его в губы, спрыгнула с кровати и стала рыться в куче одежды, сброшенной на стул.

Адам подхватил с пола свои трусы-боксеры, думая о том, что она сказала насчет машины. Его лимузин и водитель все еще стояли внизу. Ехать на ужин по отдельности было смешно.

– Ехать по отдельности не имеет смысла, – озвучил он свою мысль, решив прекратить этот многонедельный театр абсурда. – Мы приедем на вечеринку вместе. Как пара.

Мелани, надевавшая платье, резко развернулась к нему лицом, в ее глазах была паника.

– Адам, нет. Это безумие. Весь мир ожидает, что сегодня вечером ты выйдешь из лимузина с Джулией. Уже плохо, что ее там не будет. Но будет в десять раз хуже, если из лимузина вылезу я.

– Мне все равно. – Он застегнул рубашку и заправил ее в брюки. – Я больше не хочу ждать. И не буду. Я люблю тебя, и ты любишь меня, и если этого недостаточно для всего остального мира, то это его проблемы.

Мелани надела черные туфли на шпильках.

– Твое обычное высокомерие заговорило, – заметила она, вдевая в уши серьги. – Твой отец оторвет голову не тебе, а мне. Во всяком случае, в первую очередь.

Адам покачал головой:

– Я не позволю ему сделать это. Я отвечаю за все. Ваша сделка завершена. Достаточно притворства и беспокойства о том, что думают другие. Сегодня все закончится.

Шквал фотовспышек ослепил и оглушил их, когда водитель Адама открыл дверь лимузина.

– Джулия! Адам! Посмотрите сюда! Скажите несколько слов на камеру!

Конечно, Мелани была вовсе не той женщиной, которую ожидали репортеры. Вслед за Адамом она вышла из машины с высоко поднятой головой, старательно подавляя смущение и панику. Адам был настроен очень решительно прекратить спектакль и потрафление ожиданиям других людей, едва не стоивших им их любви. Глядя на него, Мелани тоже преисполнилась решимости. Ей нужно сделать это, если она хотела быть с Адамом. А этого она хотела больше всего на свете.

Толпа дружно ахнула, когда Мелани ступила на красную дорожку. Снова раздались крики.

– Адам. Кто это с вами?!

– Где Джулия, Адам?!

Адам крепко сжал ее руку, напоминая ей, что он рядом и не допустит никаких эксцессов. Мелани была уверена, что он быстро проведет ее по красной дорожке мимо репортеров, но Адам, сделав несколько шагов, остановился.

– Успокойтесь все. Я хотел бы представить вам Мелани Костелло. Она отвечает за мои, так сказать, связи с общественностью. То есть с вами.

– А где Джулия?

Этот животрепещущий вопрос заставил толпу замолчать в ожидании сенсационной информации. Даже вспышки перестали сверкать.

– Вам придется спросить об этом ее. Мы больше не вместе, но остаемся друзьями.

– Мелани – ваша новая подруга? – спросила женщина-фотограф.

– Скажем так, позже вечером я сделаю объявление. – Адам наклонился и поцеловал Мелани в висок.

Они возобновили движение по красной дорожке, потому что прибыли другие гости. Толпа впереди поредела, и они оказались лицом к лицу с Роджером и Эвелин Лэнгфорд.

Адам притянул ее ближе, шепча на ухо:

– Все в порядке. Позволь говорить мне. На этот раз.

– Отец. Мама, – сказал Адам, когда они достигли входа в большой банкетный зал.

Перекатывающиеся желваки на скулах Роджера выдавали его ярость.

– Нам нужно поговорить. Сейчас. – Он замаскировал свой гнев улыбкой.

– Ты прав. Нам нужно поговорить. – Адам оглядел комнату. Все присутствующие с любопытством наблюдали за ними. – Конфиденциально.

– Рядом есть зал поменьше. – Мелани указала на дверь в углу. – Там никого нет. Администрация отеля сказала, что мы можем использовать его сегодня вечером, если потребуется. – Она пошла первая, указывая дорогу. Ее рука крепко сжимала руку Адама, сердце колотилось в горле.

Как только дверь позади них закрылась, Роджер впился взглядом в Мелани.

– Вы подписали контракт. – Он указал на сплетенные руки Мелани и Адама. – И вы его грубо нарушили. В то утро, когда я приехал к Адаму, вы были там не для обсуждения дел. Вы провели там ночь. – Роджер покачал головой. – Бедная Джулия. Она и представить не могла, что мой сын во второй раз разобьет ей сердце.

Не выпуская руку Мелани, Адам подошел ближе к отцу и буквально подтащил ее.

– Папа, пожалуйста, не говори так с Мелани. И кроме того, ты не должен так волноваться. Сделай глубокий вдох и послушай меня. – Голос Адама был спокойным, но его решимость была очевидной.

Эвелин Лэнгфорд, одетая в синее коктейльное платье и с роскошным бриллиантовым ожерельем на шее, схватила мужа за руку.

– Дорогой, по крайней мере, позволь Адаму объясниться.

Роджер сложил руки на груди.

Адам сделал глубокий вдох.

– Отец, Джулия была… подсадной уткой, и ты это знал, но отказался верить мне. Я всегда был честен с тобой в этом вопросе. – Он сжал руку Мелани:

Отец Адама был явно разочарован, но Эвелин кивнула в знак согласия.

– Ты должен понять, Адам, – поспешила вмешаться она. – Твой отец очень надеялся, что ты найдешь жену и сделаешь это, пока он еще с нами.

В комнату вошла Анна в черном облегающем платье без бретелек.

– Вот вы где. Все недоумевают, куда вы исчезли.

– Твой брат решил сделать этот вечер еще более напряженным, – сказал Роджер.

Адам крепко сжал руку Мелани.

– Я беру на себя всю ответственность за любые неприятные последствия сегодняшнего вечера, если цена этого – быть с Мелани. Я заплачу по всем счетам, потому что слишком люблю ее и не хочу больше это скрывать.