– Мне не очень приятно поднимать этот вопрос, но ходят слухи, что болезнь вашего отца намного серьезнее, чем нас пытаются убедить.

Адам сжал губы в тонкую линию.

– Мой отец получает отличную медицинскую помощь. Он в хороших руках. Он по-прежнему не лезет за словом в карман, упрямый, как мул, и ходит в офис каждый день.

По окончании передачи у Адама возникло ощущение, как будто с его плеч свалился тяжеленный груз. Его появление в «Полуночном часе» стало триумфом. Мелани не могла бы гордиться им еще больше.

– Ну как? Нормально? – спросил он. Впрочем, улыбка на его лице свидетельствовала о том, что он очень хорошо знает о том, что он сделал намного лучше, чем просто хорошо.

– Впечатляюще. Я не могла бы написать тебе сценарий лучше, даже если бы захотела.

– Это требуется отметить.

– У «Флаэрти»? Мы не сможем пойти никуда больше, где бы тебя не узнали. – Мелани вместе с ним пошла по коридору к гримерной.

– Мы заслужили шампанское, а у паба «Флаэрти» другая специфика. – Адам взглянул на нее. – Я подумал о своей квартире. Только один бокал на сон грядущий, и ничего кроме. Было бы здорово.

Квартира Адама. Шампанское. В голове Мелани зазвучал сигнал тревоги.

– Уже поздно. Тебе завтра на работу, мне тоже.

– По мне, мы и так проработали всю ночь. И заслуживаем перерыва и праздника. Я обещаю, что буду истинным джентльменом.

– Почему у меня такое чувство, что ты всегда считаешь себя истинным джентльменом?

– Я не считаю. Я таков и есть.

Шампанское пузырилось и искрилось, когда Адам наливал его в два бокала. Может быть, это была эйфория от его успеха в «Полуночном часе», но Мелани казалось, что все ее чувства необычайно обострились. Или это происходило оттого, что она находилась в его квартире?

Мелани коснулась его бокала своим и сделала глоток шампанского. Ее синие глаза сияли. Они словно приглашали к флирту, и Адам решил попытаться снова, даже если это опять закончится словами «Я не могу».

– Ты действительно был великолепен сегодня вечером, – сказала она.

Адам закатал рукава рубашки, чувствуя себя на вершине мира. Так хорошо он не чувствовал себя в течение долгого времени.

– Спасибо, но это твоя заслуга. Если бы ты не заставила меня сосредоточиться, я бы все провалил. – Вслед за Мелани он прошел в гостиную.

– Я знала, что ты будешь на высоте. Я почему-то всегда в тебе уверена. Время от времени мы можем в чем-то не соглашаться друг с другом, но я всегда знаю одно: когда ты говоришь, что что-то сделаешь, ты это делаешь.

Она прислонилась к раме одного из высоких окон. Огни ночного города окружили ее сияющим ореолом.

– А что, если я скажу, что собираюсь тебя поцеловать? – спросил он, остро осознавая, что задержал дыхание. – Ты тоже поверишь?

– Адам, ты же прекрасно понимаешь, что я говорю не об этом.

– Но я хочу тебя поцеловать. Это единственное, о чем я могу думать с тех пор, как мы сходили в паб «Флаэрти». И теперь, глядя на тебя в лунном свете, одетую в это платье, помня, насколько естественно моя рука ложится на изгиб твоей спины…

– Это звучит намного серьезнее, чем угроза поцелуя.

Мелани не отрывала взгляда от панорамы ночного города за окном.

– А как насчет Джулии?

– Она – не то, чего я хочу.

Мелани рассмеялась. Мягко, чуть хрипловато.

– Мне нужно больше шампанского, чтобы поверить в это. Ты сам сказал сегодня вечером, что любой мужчина был бы дураком, если бы не хотел быть с ней.

Адам покачал головой:

– Нет. Я сказал, что любой мужчина был бы счастлив провести с ней время. Это не одно и то же.

– Ты слишком хорошо усвоил азы пиара.

Он взял ее за плечо, призывая взглянуть на него.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, что все это неправда. Это была твоя идея. Это был твой план.

Она обернулась и стала вглядываться в его лицо, словно ища ответ.

– Ты сам сказал, что не умеешь притворяться. Я видела вас вдвоем. Это выглядит очень реально.

– Фотографии в газете убедительны ровно настолько, насколько этого хочет редакция. Ты должна знать это лучше всех.

Она склонила голову набок, и нос Адама уловил тонкий аромат ее духов.

– Фото в газете не отражают правду.

– Я знаю это, знаю. – Она кивнула, но в ее глазах все еще читалось сомнение. – Просто эти фотографии выглядят чертовски убедительными.

Он снова покачал головой. Как ему заставить ее поверить?

– Все делает Джулия. Я просто подыгрываю. Она не та, кого я хочу. Я хочу тебя.

Мелани взяла его за руку, и Адаму показалось, что земной шар перестал вращаться.

– Может быть, слова сбивают меня с толку. Может быть, мне нужно, чтобы ты показал мне.

Он взял бокал из руки Мелани и поставил его на стол.

– Я ждал возможности показать тебе. Все, что я хочу, – это показать тебе. – Адам обхватил ладонями ее лицо и заглянул глубоко в глаза, его пальцы нежно поглаживали шелковистую кожу. Кровь с ревом понеслась по артериям, как бушующая река. Если в мире есть справедливость, то сегодня Мелани будет принадлежать ему.

У Мелани перехватило дыхание, когда Адам опустил голову и поцеловал ее. Его рот взял в плен ее губы. Не было никаких сомнений в том, чего он хотел на самом деле. Он заявлял права на нее, и это возбуждало Мелани невероятно. Электрические разряды докатывались до самых пальцев ног. Ей захотелось почувствовать его еще ближе, и она прижалась к нему, впитывая жар его тела, вплавляясь в него, прижимая свои губы к его, пока их языки не переплелись.

Долгие недели, когда она изо всех сил сдерживала себя, вылились в потерю контроля над собой. Мелани хотела наслаждаться каждым прикосновением, и в то же время ей казалось, что все происходит слишком медленно. В каком-то исступлении она расстегнула рубашку Адама.

– Наблюдать сегодня за тем, как ты переодеваешься, было пыткой. – Она провела пальцами по его плоскому животу, затем ее руки поднялись выше и легли на грудь, переместились на плечи и стащили рубашку, бросив ее на пол. Просто касаться его обнаженного торса было наслаждением. – Все, чего мне хотелось, – так это коснуться тебя.

– Для меня просто быть рядом с тобой – это пытка. Большую часть времени при этом я просто ничего не соображаю.

Адам обнял ее обеими руками и крепко прижал к себе, тепло его обнаженной кожи буквально вливалось в нее. Это было так хорошо. Так правильно. Мелани была там, где должна была быть. И все же ее разум не могла не омрачить мысль о том, что, получив наконец то, чего она хотела больше всего на свете, то, в мечтах о чем она провела весь прошлый год, она должна будет выйти из игры, бросить начатую работу, оставить Адама без профессиональной помощи.