будто там поселилась стая насекомых, доносилось несвязное соло на гитаре. Перри и Хуан сидели в боковой кабинке, залитые тусклым голубым светом, и Маллой помахал перед собой рукой, разгоняя дым от сигареты товарища. Рыжий коп обычно без особых жалоб терпел вредную привычку напарника, но в такие тяжелые и длинные дни, как сегодня, с трудом переносил окружавший его канцерогенный воздух.

— Если у меня будет рак, а у тебя — нет, я положу меланому тебе в рис, — пригрозил он.

— Я могу заметить, что в нем появился комок, которого не должно быть, — отозвался Хуан.

— А я скажу, что это тофу.

Азиат отвернулся, выдохнул вредный дым и устроил настоящий фейерверк в пепельнице, когда потушил сигарету.

— Надо было просто попросить.

— Я не хотел быть невежливым.

У Перри все еще ныло левое плечо от пулевого ранения, полученного в ноябре, и эта боль напоминала ему про день, когда они с Хуаном, Домиником и Тэкли разобрались с лживым ублюдком, виновным в смерти детектива Лоуренса Уилсона. И хотя у Себастьяна имелись некоторые законные основания затаить обиду на полицию из-за тех (как, впрочем, и других) событий, его месть копам выглядела странной… если вообще не говорила о полном помешательстве. Джанетто и Дейв Стэнли были хорошими, честными полицейскими (даже слишком, что иногда приводило к неэффективности) и никогда не встречались с Рамиресом. Кстати, Нэнси Блокман и Эйб Лотт, которые чуть не погибли сегодня вечером, — тоже.

— Это настоящая трагедия. — Маллой поднял кружку с темным пивом. — За Джанетто и Дейва.

Хуан взял со стола стакан с имбирным элем со льдом.

— За Джанетто и Дейва.

Звякнули стаканы, и мужчины выпили.

— Мне даже подумать страшно про похороны, — заметил рыжий коп, вытирая пену с верхней губы. — Итальянцы не умеют держать себя в руках.

— И это еще мягко сказано.

— Думаю, еда будет отличная… и много. На шестнадцатилетии его дочери было столько жареных равиоли, что хватило бы на целый военный лагерь. — Перри сделал еще глоток пива. — Ты возьмешь с собой Хизер?

— После похорон копов ей еще долго снятся кошмары, — ответил Хуан и поставил стакан с элем на стол. — Она и без того жутко нервничает из-за всего, что сейчас происходит.

— Звучит разумно.

Как всегда бывало, когда Перри впадал в мрачное настроение, он подумал о двух сыновьях, живущих в Калифорнии, об их матери и о ее муже, с которым его мальчики делили все, кроме пятидесяти процентов генетического кода и первых двух лет жизни.

— Думаешь про своих мальчишек? — спросил Хуан.

— Возможно. — Рыжий коп не видел сыновей с прошлогоднего Рождества, когда он полетел в Сан-Франциско, чтобы с ними встретиться. Во время этой поездки он устроил ссору, почти переросшую в драку, с Дэном, адвокатом и членом Лиги Плюща, нынешним мужем своей бывшей жены. — Все так дерьмово, что дальше некуда.

— Тебе следует повидать мальчишек.

— А знаешь, что самое отвратительное? Когда мы с этим уродом Дэном столкнулись лбами, мои дети, мои сыновья встали на его сторону — они поддержали отчима, вонючего адвоката, и я понял, что, если дело дойдет до драки, они станут помогать ему, а не мне.

— Тебе следует повидать мальчишек.

— Нужды в продолжении этой истории нет никакой. И не стоит делать дурацкий ремейк в три-ди.

— Не нужно ехать в Сан-Франциско, там территория Джил и Дэна, а ты в их компанию не вписываешься. Ты можешь отправиться с сыновьями в рыбацкий городок или на курорт у моря — в какое-нибудь новое место, которое будет принадлежать только вам троим.

Перри задумался над этими словами.

— Может, ты и прав…

— Ты не являешься их отцом в привычном смысле, и не делай вид, что это не так. Ты хороший парень, умный коп и потрясающий друг. Покажи им человека, с которым им захотелось бы завязать отношения.

— Я подумаю.

— Ты должен с ними повидаться.

Маллой вытащил из пепельницы недокуренную сигарету и засунул ее Хуану в рот.

Между напарниками, которые были лучшими друзьями с первых дней в Академии, воцарилось уважительное молчание.

Азиат вертел в руках зажигалку, и свет падал на неровную поверхность его лица, подчеркивая только самые глубокие отметины. Мерцал красный огонек горящего табака.

Печальное пение гитары сменила песня в стиле соул из семидесятых. Голоса черных певцов, звучавшие в безупречной гармонии, рассказывали фальцетом про сливочное мороженое с сиропом, и Перри решил, что это метафора, означающая женщину или самые восхитительные части ее тела.

— Послушай этих ребят, — заметил рыжий полицейский. — Черные парни всегда были крутыми… Белые даже мечтать о такой крутости не могли. Проклятье, что с ними произошло?

— Они стали афроамериканцами.

— Какая потеря! — Перри сделал большой глоток и поправил повязку. — Этот Беттингер — довольно неуживчивый тип.

— Интеллектуалы всегда неуживчивы.

— Почему?

— Глупые парни постоянно спрашивают у них: «Почему?»

— Минуту назад ты сказал, что я умный.

— Все меняется.

Маллой сделал еще глоток пива.

— Как ты думаешь, мы найдем Себастьяна?

— Обязательно найдем. — Хуан затянулся сигаретой. — Хотя сейчас происходит нечто гораздо более важное…

— Что?

— Кто.

— Кто?

Азиат выдохнул дым, и его напарник проследил взглядом, как этот дым плывет в сторону барной стойки, где полная женщина с платиновыми волосами демонстрировала себя всем желающим. Бордовый джемпер и черные слаксы нежно липли к ее формам.

— Классная штучка, — заметил Перри. — Она на нас смотрела?

— Два раза.

— Получается четыре глаза.

— Плюс туш для ресниц.

Маллой принялся изучать напиток, отправившийся к накрашенным губам женщины.

— Там внутри оливка?

— Да уж наверняка не крошечный авокадо.

— Она выглядит одинокой… Я бы даже сказал, несчастной. — Рыжий коп отправил глоток пива в путешествие от своих губ в желудок. — Может, она нуждается в утешении…

— Про тебя говорят, что ты забавный.

— Я стараюсь.

Женщина убрала локон платиновых волос за левое ухо и промокнула уголок рта салфеткой. Ее движения были очень чувственными и одновременно застенчивыми.

— Я даже не сказал: «Действую», — добавил Перри.

— Пойду поиграю в карты. — Хуан превратил свою сигарету в миниатюрный очаг и поднялся на ноги. — Развлекайся.

— Когда вернешься домой, передай Хизер от меня самый сердечный в мире привет.

Все, кто знал красавицу-таитянку, жену Хуана, были в нее влюблены.

— Может, и не передам.

— Не заставляй меня увести ее у тебя.

— Ты не совсем ее тип.

— А кто ей нравится?

— Те, кто вытравливает вшей.

— И это говорит человек, который выступает за ограждение окружающей среды от химии…

— Я притворяюсь.

— Как в церкви?

— Ага. — Хуан надел пальто. — До завтра.

— Береги себя, — попросил Маллой, и рябой пожал плечами. — Ты там поаккуратнее. Сейчас на улицах опасно, так что будь