меня вполне устроит обращение «Защитник веры» – и так далее. У меня пока недостаточно средств, в том числе денежных, чтобы отправиться во Францию до весны. Но я готовлюсь к войне и буду лично командовать армией. Передайте императору, что я сам поведу в бой моих солдат, как во времена славной кампании тысяча пятьсот тринадцатого года – Золотой войны!

Боже, при одной мысли об этом у меня кровь закипала в жилах! Я вновь надену доспехи, буду жить в палатке, проводить военные советы… Как же манила меня такая жизнь!

Епископ Гардинер вернулся в Лондон, и я сразу сообщил ему о моем намерении жениться на Кейт Парр.

– Я желаю, чтобы вы обвенчали нас, – сказал я.

– А как же Кранмер? – слегка осуждающим тоном сухо поинтересовался он.

Конечно, я знал, что Гардинер завидовал Кранмеру, его задевали наши дружеские отношения и привилегии, которыми тот пользовался.

– Не подойдет. На сей раз нужен безупречный ортодокс, поскольку леди Латимер подозревают – разумеется, неоправданно – в сочувствии реформаторам. Но подобные разговоры прекратятся, если церемонию проведете вы.

– Вы так полагаете, ваша милость?

Он по-прежнему казался отчужденным, равнодушным и безрадостным.

– Хотя бы слухи поутихнут, – признал я. – Никому еще не удавалось укоротить злые языки.

– Неужели вы совершенно уверены, что она не сочувствует протестантам?

Каждое его слово звучало явным упреком в мой адрес.

– Вы намекаете на проповеди ее глупой подруги Анны Эскью? Каждый человек отвечает только за себя и за собственную душу. И посему мы не ответственны за поведение наших собратьев. Многие из моих друзей заблуждались, следуя ложным доктринам… но разве это позорит меня, если я не собираюсь уподобляться им?

Его тонкие губы сложились в гримаску. Гардинер улыбался редко, да и то, наверное, притворялся.

– Нет, ваша милость.

– Так вы согласны обвенчать нас?

Не мог же он отказаться исполнить королевскую просьбу.

– Вы оказываете мне честь, ваша милость.

Из личных соображений я, конечно, предпочел бы пригласить Кранмера, поскольку любил его и мне хотелось, чтобы именно он участвовал в важных событиях моей жизни. Но Гардинеру я сказал правду: политическая необходимость требовала традиционного проведения церемонии. Я намеревался защитить Кейт от злопыхателей, которые желали опорочить ее лишь потому, что я доверял ей.

Венчание прошло почти по-семейному, в кругу родных и близких мне людей – моих детей, племянницы, леди Маргарет Дуглас, дочери Маргариты и ее второго мужа графа Ангуса, а также некоторых советников с женами. В общей сложности набралось около двух десятков свидетелей.

Гардинер обвенчал нас 12 июля 1543 года в гостиной королевских покоев Хэмптон-корта. Погода нам улыбнулась, выдался прекрасный прохладный денек. Зал празднично украсили лилиями и маками, а из затейливого сада, раскинувшегося под окнами, доносился навевающий сон аромат самшита.

Кейт надела платье лавандового оттенка. Вызывающий выбор, учитывая, что королевским цветом считался пурпурный, впрочем, согласно символике, лаванда могла напоминать о епитимье или трауре… Впрочем, не важно. Мне сразу пришли на ум голубовато-фиолетовые барвинки, и вообще наряд Кейт очень шел к ее каштановым волосам.

Вновь рядом со мной стояла невеста. Я молился лишь об одном: «Всемогущий Господь, благослови этот союз, как никогда не благословлял в прошлом. Не дай ему закончиться несчастьем, подобно всем предыдущим». После всех неудачных браков я, несомненно, заслуживал счастья.

– Прошу и обязываю вас обоих признаться, как на Страшном суде, на коем будут явлены все сокровенные тайны: есть ли препятствие, не позволяющее сочетать вас законным браком? – нараспев произнес Гардинер, стоящий перед нами в епископском облачении.

Разочарованность? Плачевный опыт? Усталость? Считать ли их препятствиями?

– Ибо ведомо всем и каждому, сколь много сочетаемых браком и не соблюдших Господни заветы не были венчаны в глазах Господа; и не были их браки законными.

Нет, Господь не запрещал браки между усталыми и больными людьми.

– Генрих, король Англии, Уэльса и Ирландии, король Франции, согласен ли ты взять женщину сию в законные жены, дабы жить с ней совместно по Божиим законам, устанавливающим святыни брачного союза? Согласен ли ты, сын мой, любить, утешать, почитать и хранить ее в болезни и в здравии и, отрекшись от всех прочих желаний, хранить верность ей, пока смерть не разлучит вас?

Именно это я и хотел сделать, хотел всем сердцем.

– Согласен, – ответил я.

Гардинер повернулся к Кейт:

– Кэтрин Парр, леди Латимер, согласна ли ты, дочь моя, взять сего мужчину в законные мужья, дабы жить с ним совместно по Божиим законам, устанавливающим святыни брачного союза? Согласна ли ты подчиняться и служить ему, любить, почитать и хранить его в болезни и в здравии…

О, пусть только в здравии, Боже, не заставляй ее нянчиться со мной!

– …и, отрекшись от всех прочих желаний, хранить ему верность, пока смерть не разлучит вас?

– Согласна, – чуть помедлив, тихо произнесла она.

Что заставило ее помедлить? Нежелание «хранить его в болезни»? Отречение «от всех прочих желаний»? Ведь она еще так молода…

Затем, соединив наши правые руки, он велел мне произнести слова обета:

– Я, Генрих, беру тебя, Екатерину, в законные жены, дабы отныне жить и оберегать тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и почитать, пока смерть не разлучит нас, согласно святому таинству Господа: в том даю тебе клятву перед лицом Господа.

Брачные обеты учитывают превратности жизни: сначала говорится про горе, потом про радость, сперва о бедности, затем о богатстве. В счастливые моменты обеты напоминали нам о горестях и обязывали нас подумать о несчастьях во время ликования.

Кейт повторила те же обеты.

Гардинер заранее взял у меня для благословения приготовленное кольцо – простое золотое колечко без гравировок. И теперь я надел его на тонкий палец Кейт. Ее рука была холодной.

– Я даю тебе это кольцо, жена моя, в знак верности и любви, – сказал я, – и клянусь любить и почитать тебя, как собственную душу и собственное тело, деля с тобой все, что пошлет мне в земной жизни Господь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.

Вот так. Мы обвенчались. Но в отличие от предыдущего брака я буду совсем по-другому исполнять эти обеты.

– Преклоните колени, – сказал Гардинер, и мы послушно опустились на лежащие перед нами голубые бархатные подушки.

– О вечный сущий Господь, Создатель и Вседержитель рода человеческого. Податель духовных милостей, Творец вечной жизни, ниспошли благодати Твои на слуг Твоих, сего мужчину и сию женщину, коих благословили мы именем Твоим: дабы, подобно Исааку и Ребекке, они, чада Твои, исполняли святые заветы и хранили до конца