– Спускайся давай, наш грозный повелитель. А то пока ты спал, да с молодой женой миловался, рыба почти заветрела, – ехидно выдала Дашка сладеньким голосом.

Нежнейшие ломтики тонко порезанного балыка и впрямь продукт деликатный. Пришлось оставить все разговоры на потом и заняться смакованием рыбы, присланной Липатовым вроде как на свадьбу. Ага, на очередную и ни разу не запланированную.

Слышали наверно поговорку: – «Без меня меня женили».

Во, как раз мой случай. Если что, то никакой моей вины или глупой инициативы не было. Всё происходило исключительно исходя из государственных интересов.

Ну, и немного моих личных, куда же без этого.

А то, что новая жена оказалась охоча до смелых экспериментов в постели, так это просто повезло. Тут, как мне кажется, всё дело в разнице воспитания. Всё-таки Смольный накладывает на девушек свой отпечаток, как ты не крути.

Рассказывала мне как-то раз Дашка, что их учили даже тому, как добропорядочная жена должна вести себя в постели с мужем.

Кстати, полнейшую чушь их дамы – наставницы говорили.

Тем не менее, разница заметна. А может организм у девушек разный. Характер, опять же, другого типа.

Короче, причин много и не с моими знанием женщин о причинах рассуждать. В эксперты я никак не гожусь. Скорее, я продвинутый пользователь. Думаю, против этого трудно возразить. Как-никак, а три жены, это вам не баран чихнул. Тут работать надо, не покладая, э-э… Впрочем, и головой думать приходиться. Женушки-то у меня, ох, не простые. Все три.

Ладно. Сейчас с балыком закончу, и расскажу обо всё по порядку, а то пока мысли не о том.

Во всём виноват Император, как мне кажется.

Но вслух о таком говорить – это моветон.

Не могу сказать, чтобы я в третий раз женился совсем уж по принуждению или из-под палки.

Нет. Всё-таки восточный танец – это сами понимаете, искусство. Там всё так глаз радует, что высокие чувства просыпаются сами по себе. Так и хочется ухватить танцовщицу, и в какую-нибудь пещеру уволочь. А уж там… Можно, к примеру стихи читать, или о звёздах, опять же, рассуждать. В общем, занятие найдётся, было бы желание. И вот тут-то восточное искусство прямо в точку лупит. Нормально всё с желанием обстоит, если ты истинный ценитель восточного танца. Так и прёт желание, на такое диво глядючи.

* * *

Та памятная ночь не задалась. Пока я собирался, к нам уже примчался князь Обдорин. В отличии от меня, он был свеж, как огурец, и даже намёка на заспанное лицо я у него не увидел.

Пока по ночным улицам мы гнали к лётному полю, князь в темпе вводил меня в курс дела.

Автомобиль Второва взорвали утром, когда он по мосту переезжал обводной канал, подающий воду на завод.

Дорога к его особняку была одна, и злоумышленники этим воспользовались. Говорят, не меньше, чем тонну взрывчатки под мост заложили. Мостик-то, в отличии от имения заводчика, никем не охранялся, вот этим тати и воспользовались. Бахнуло так, что в ближайших цехах стёкла местами вылетели.

– Почему именно я? И для чего такая срочность? – сумел я вставить свои вопросы в повествование Обдорина, выкладываемое мне скороговоркой.

– Родственнички подозрительно быстро нарисовались. И не просто так, а ещё и с женихом приехали сразу. С одним из дальних отпрысков князей Пушкиных. Офицериком молодым, в карты проигравшимся.

Обдорин тут же скорчил пренебрежительную гримасу, давая понять, как он относится к служакам, чрезмерно азартно играющим в карты.

– Раз родственники, то могли и опекунство оформить, – проявил я знание вопроса.

– Опекунство – дело не быстрое, и к тому же связано с массой ограничений. Да и действия опекунов можно через суд обжаловать. Зато муж может с имуществом делать всё, что захочет, и никак ему этого не запретить. Нет такого Закона. Опять же, у нас так повелось, что где Пушкины, там и Багратионы. Представляешь, что может завертеться, если у Кланов на кону десятки, а то и сотни миллионов рублей замаячат. Нам прошедший заговор детским лепетом покажется, особенно с учётом того, что государство в имущественные споры Кланов никаким образом влезть не может. Годами судиться станут, да гадости друг другу устраивать. То-то судейским радость, а нам морока. Нам с преступлениями разбираться, а судейским только успевай карманы подставлять.

– И что, никак не доказать, что они, эти Пушкины, к убийству Второва причастны?

– А они могут быть и ни при чём. Да что там могут быть. Скорее всего, так оно и есть. Никак нам их к убийцам не притянуть будет. Опыт подсказывает мне, что тут серьёзный организатор имеется, который всем из-за кулис руководит. И роли у исполнителей не пересекаются. Больно уж много всего накручено. Да ещё ты карты перемешал. Так что, пока крайне неясно, что могло кроме захвата Второвских заводов за преступлением стоять.

– А я-то опять здесь каким боком? – искренне возмутился я, мотая головой от полноты чувств, а заодно и от резких поворотов, по которым полетел наш кортеж, срезая путь к лётному полю.

– Хм, а не подскажете ли князь, на какую оснастку Второв не так давно заказ вам сделал? – переменил тон Обдорин.

– На установки техномагические, для наддува воздуха в печи. И ещё немного устройств, типа прессов.

– Вот! И всё у вас, как всегда, на этой вашей техномагии, правильно? – назидательно поднял вверх князь указательный палец.

– Так на том и стоим. Мне, знаете ли, от моих предков не так много досталось. Поэтому и выкручиваюсь из ситуаций с тем, что имею. В первую очередь, это конечно же наши семейные накопители. Их по всей стране так и называют – Бережковские. И это не только имя собственное. Это ещё и признание. Хорош бы я был, если бы свои козыри в землю закопал.

Так то не готов я сходу поверить в то, чтобы из-за противостояния магии иным способам люди на смертоубийство шли. Тут, пожалуй, целый букет интересов сложился, и магия, которой Второв проникся, там тоже своё место нашла.

– Знаю я, как вы их используете, эти накопители ваши. И в пир, и в мир, и врагам на голову, – хмыкнул Обдорин, в очередной раз тестируя мою самооборону.

Понятное дело, отчего я сделал морду кирпичом, и на какие-то секунды притворился глухонемым.

Свои догадки князь может при себе оставить. Под меня, как я понимаю, ему сейчас копать нет никакого резона. Образно говоря – мы с ним в одной лодке, но только по разным её концам и лицом друг к другу. Так, приглядываем один за другим на всякий случай. Хотя, порой и пользу взаимную приносим. Я по крайней мере, пока не чувствую, чтобы был князю чрезмерно был обязан, а у него, скорее всего, такой меры и не существует. Привыкают, как правило, чиновники его ранга, чтоб им весь мир должен был, а они, вроде как никому. Хотя, Обдорина я понемногу отучаю от этой пагубной привыки. Господь, и тот делиться велел. Так что князю не всё просто так с меня даётся.