отзвук тех Знаний, как и слухи о тайне Гермеса Трисмегиста, которую он унес с собой.

— Но, насколько я знаю, тайна Гермеса — тетра-грамматон, настоящее четырехбуквенное имя Бога, выражающееся в звуке, зная который можно творить любые чудеса. Это если верить легенде. На самом деле, очевидно, имя Бога — формула преодоления магического порога, регулирующего в нашем мире законы магической физики. Что, не так?

— Ты меня все-таки удивляешь, Котов, — тихо сказала Ульяна. — Сам додумался или подсказал кто?

Василий не обиделся.

— У самого не горшок на плечах. Даром, что ли, я проштудировал гору эзотерической литературы? Что же это за формула? Неужели действительно — звуковой пакет?

— Слово Бога. Дико и странно звучащая фраза, содержащая Силу и Энергию Вселенной. Только человеческое горло произнести эту фразу не способно. Зато Инсекты в свое время обошли проблему с другой стороны — создали псевдоживые организмы, невероятно сложные, включающие в себя целые системы объектов, способные синтезировать и произносить имя Бога. С действием одного такого организма ты уже знаком.

— Так это… «Игла Парабрахмы»?!

Девушка кивнула.

— Гермес пытался донести потомкам свою тайну, но в закодированном виде. В свою очередь египетские жрецы, владевшие фрагментами учения Гермеса, для сокрытия его от всех непосвященных разработали систему троякого изложения мысли. Любое слово имело обычный смысл, образный — символический и священный, трансцендентный. Их тексты мог прочитать лишь тот, кто владел ключом — системой связи смыслов в одно целое. На Земле таким ключом мог пользоваться только один человек…

— Христос?

— И он тоже, но до него — Моисей. О Перволюдях я ничего не знаю. Кстати, учение Моисея также изложено в трех уровнях понимания, а третий уровень еще и закодирован. В нынешнее время эти коды знают лишь иерархи, но они не живут в запрещенной реальности.

— А Хранители?

— О, Хранители — каста особая. Чтобы стать Хранителем, недостаточно Посвящения II ступени. Иной раз мне кажется, что Хранители образовали внутри Внутреннего Круга еще один «внутренний круг», государство в государстве, и сила их не уступает силе иерархов. Во всяком случае, они владеют тем, что в каббале называется Эхейх и Иегова[178]. И… и давай оставим эту тему, Василий свет Никифорович. Ты действительно знаешь больше, чем я думала, и приятно меня удивил, но есть хороший совет: не поминай имя Господа всуе. Главное, что ты идешь.

Василий пожал плечами.

— Совершенство — не цель, а направление движения. Сказано не мной, но для меня. Ну что, будем укладываться? Устал я что-то…

На самом деле он готов был просидеть так хоть всю ночь, однако видел, что Ульяна хочет побыть одна.

— Я сейчас постелю тебе в этой комнате, — соскочила девушка с кресла. — Диван тут удобный.

— А я пойду проверю машину.

Василий вышел во двор, постоял немного, всей грудью вбирая полный запахов воздух, и вдруг сорвался с места, завел машину и выехал со двора, поймав не дающую покоя мысль. Через двадцать минут он заехал обратно с букетом роз, который купил на вокзале не торгуясь: с недавних пор цветы можно было купить там круглосуточно.

Глаза Ульяны вспыхнули и широко раскрылись, когда она увидела букет из тринадцати алых роз.

— Ты… ты с ума сошел! Где ты взял цветы?!

— Где взял, где взял… — передразнил ее Василий. — Украл, конечно.

Девушка уткнула лицо в букет, не боясь уколоться, не сводя с Василия темного загадочного взгляда. Этот взгляд можно было истолковать по-разному, но Василию хотелось верить, что означал он — надейся и жди!

На пороге спальни девушка полуобернулась и проговорила почти шепотом:

— Я очень рада, что ты приехал…

ГОДЕН БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ

Остановился Василий в гостинице «Космос» на проспекте Мира. Была у него идея посетить свой старый «схрон» — конспиративную квартиру «по четырем нулям», принадлежащую ФСБ, но рисковать он не стал, отложил проверку до лучших времен. Сначала надо было выяснить, чего хочет от него генерал Коржанов и какие условия предложит. Квартиру, во всяком случае, он должен был предоставить.

По телефону, переданному посланником генерала, Василий позвонил в условленное время — с трех до четверти четвертого дня.

Ответил глуховатый старческий голос:

— Хозотдел на проводе.

— Полковника Каледина.

Щелчок в трубке, за ним другой голос, энергичный, деловой, с требовательными интонациями:

— Каледин слушает.

— Я Василий Котов. Ваши люди предложили связаться, но прежде хотелось бы…

— Вы опоздали на неделю. — Голос стал суше. — Задержка мотивирована?

— Вне всяких сомнений. Я был занят другими делами.

— Откуда вы звоните?

— Разве у вас не работает опознаватель номера? Из гостиницы я звоню.

— Можете подъехать в Бирюлево через час?

— Вполне.

— Запоминайте адрес. — Обладатель командирского голоса продиктовал координаты пункта назначения, как туда добраться, и отключил связь.

Василий подержал трубку в руке, опустил на рычаг и глубокомысленно изрек:

— Слаб человек: любит показать свою силу.

Через час он выходил из машины в Бирюлеве возле ворот и зеленой двери в высоком заборе из бетонных панелей. На двери имелась табличка: «Склад № 2. Посторонним вход воспрещен!»

Ни кнопки звонка, ни дверного глазка Василий на двери не заметил, но стоило ему приблизиться, как дверь открылась, и на пороге возник крутоплечий малый в робе с книгой в руке. Оружия у него с виду не было, но по некоторым признакам Василий определил, что парень вооружен по меньшей мере укороченным автоматом, искусно спрятанным под мышкой. Он выжидательно глянул на визитера, не говоря ни слова.

— Меня ждут, — сказал Василий.

— Фамилия?

— Котов.

Сторож отступил в сторону, и Василий прошел на территорию «Склада № 2», заставленную штабелями ящиков и