что раз теперь так сильно чтением молитвы озаботился, то было бы в самую пору и какой-то из возможных новых вариантов прочитать вместе с общеизвестными, при этом не затягивая вот с таким созданием-фиксацией необходимого набора букв и звучания. Кстати, и повозиться, надо отметить, в процессе данного затеянного дела пришлось весьма и весьма основательно. Каким-то трудно объяснимым образом при первом протекании процесса в одном из текстов вдруг случились изменения, но так как текстов набиралось сразу два, такое сразу удалось заметить. Пришлось всё снова и не без забот переписать. И так, по ходу столь серьёзно затянувшегося переписыванья, как будто начали глаза пошире открываться. В памяти воскресла та, сказанная кем-то словно в оправданье всем своим затеям, со стороны смотрящимся, как можно догадаться, далеко не лучшим образом, весьма своеобразно выглядевшая и вместе с тем уж точно не простая фраза о том, что сколько бы раз тот, кого такого рода беспокойством озаботили, молитву не прочтёт, в каком бы виде это чтенье у прочитавшего там и не получилось, всё будет прочитавшему сплошь исключительно на пользу. К концу подобных беспокойств, а выглядел уже и немного по-иному, как и на ситуацию смотрел определённо по-иному, и потому мог с чем-то из такого рода согласиться — сколь бы много и независимо в каком именно виде, там ли, иль тут, а свою молитву не прочёл, от этого наступит только польза. Вот может сверх особого прогресса при прочтении на первый взгляд как будто бы и не случилось, но уже вскоре после этого, а проводил эксперименты там, возле плиты, где всё ещё стояла та минора без свечей, озаботившись приготовленьем пищи, при этом полагая, что вот так совершаю весьма важный ритуал. Даже помылся специально в ходе этого процесса. Суть же самой затеи заключалась в том, что если сам из тех, кому молиться впору голым, глядя на Солнце, на минору, или же себе глаза в глаза, при этом постепенно, а становится понятно, почему подобные процессы важно было бы сопровождать приготовленьем и съеденьем некой, пусть может именно растительной, но пищи, то и откладывать с проверкой, что из этого получится, не стоит. Раз поедание чего-то, и особенно того, что на огне, там, у плиты возясь, готовил теперь не более, не менее, как ритуал, посмотрим, что из вот такого рода действия получится. Как не крути, особенного рода, экзотическая суть уже довольно основательно в духовной сути проступила. С чего-то стало, и уж точно не вчера, казаться, что, пусть и не совсем понятно как, присутствием и мнением влияю на происходящее. И пусть понять, что именно необходимо делать, чтобы как раз и именно направленно влиять на ситуацию, пока не удаётся, уже, с неоспоримостью, присутствовало мнение, что многое, о чём вот так узнаю, случается так вне сомнения затем, чтобы о том в таком ключе вот так узнал. Пока в вопросе выяснения истины на этом поприще уж точно слишком не продвинулся, если и есть хоть что, то сплошь одни неясности. Но то, что Тора учит совершающих свой ритуал, как с максимальной правильностью совмещать приготовление и съедение-сжиганье жертвенной еды и воспевание своей молитвы, тут уверенность полная. Так может Тору стоит вновь перечитать, на этот раз на лишь недавно узнанное опираясь? Многое, раньше понимаемое в русле старого взгляда на преподносимое в повествовании, теперь настолько по-иному смотрится, что впору только головою покачать. И то, зачем Адама создавали, и то, почему необходимо быть всё время голым, и то, зачем Адама озаботили придумыванием некого названия для всего, всё, вот уж воистину, без исключенья всё теперь в глазах мгновенно обретает совершенно новый смысл! И это только малое из прочего возможного и разного, на что, сомнений нет, теперь получится взглянуть определённо по-другому. Такая же история и с Евангелием, да и с Кораном. Возможно, что, сомнений нет, очередной раз сесть и почитать будет полезно. Уж если только время для такого вот занятия найдётся. Сейчас свой текст писать и править будет исключительно важней. И пользы от такого вот занятия, как то показывает каждодневный опыт, обнаружится, сомнений никаких, значительно побольше.

Займись рассмотрением вопроса, почему в важности своей так первостепенно значим для живущих людей именно поцелуй? Здесь следует сразу напомнить, что целуют именно губами, а губы там расположены, где рот. А рот — это и звук, формирующий среди другого слово, и место поедания столь, вне сомнения, значимой, необходимой пищи. И вот на вершину важности возносится прикосновение губами, ртом, к чему-то, вроде бы не связанному с исторжением какого-либо звука, несъедобному. При этом примечается значимым и признаётся трогающим душу касание именно губами, использование зубов при подобного рода действиях, вне всякого сомнения, будут смотреться уж по меньшей мере неуместными, хотя сказать точней, что более того — определённо нежелательными.

Нити связи с окружающим миром дарованного от рожденья тела? Одна, более прочих замечаемая нить идёт через органы чувств, глаза и как-либо фиксирующее разное сознание. Другая выглядит так, словно живущий, и притом любой, съедая, через подобное вступает в контакт с тем, что внутрь словно бы в результате до того происходившего, само собою и приходит как результат каких-то самых разных внешних-внутренних процессов. При этом все такого рода разные объекты участвуют в формировании поглотившего тела, и снабжают такое тело энергией, но, рано ли, или же поздно, однако спустя некий срок снова возвращаются в окружающий мир. При наличии такого взгляда на ситуацию, каждый живущий организм начинает выглядеть крайне своеобразным сооружением, которое словно бы встраивается в подобного рода протекание процесса сосуществования-жизни. Но что можно отметить, главное, чем выделяется и отличается такой биологически активный субъект — возможностью организации некой особой и в чём-либо предсказуемой трансформации происходящего. Одновременно можно фиксировать, что степень преобразования и уровень оказания такого рода воздействий во многом зависит от масштабности развития того или иного именно живущего организма. И тут в немалой степени на первый план выходят возможности передачи и восприятия информации. Даже простейшая клетка должна иметь возможность сигнализировать о чём-то вот таком своём, и о чём-то таком же, почему-либо важном, как-либо по ходу действия узнавать. Тот, кто устроен сложней, чем простейшая клетка, то есть, и сам состоит как минимум из нескольких клеток, должен уже по ходу собственной организации-возникновения, оказаться наделён чем-то таким, что позволит этим самым, входящим в состав клеткам указывать, как, и когда, и как именно составляющим следует поступать, чтобы такого рода несколько более крупное объединение, в результате совместного существования, смогло, представляя